– Рташ ахано эгхт эре.
Язык узнала мгновенно – хайрасский, но слов не разобрала. Вообще, у нас тоже раделийский был, как и у почти всех стран имелся свой государственный язык, но проблема в том, что был ещё и элириский – общенародный, и он тоже в каждой стране признавался государственным, так что по большей части все предпочитали разговаривать на нём, радуясь тому, что тебя всегда везде понимают.
– Да ты что?! – не то возмутилась, не то ужаснулась Гинерва, жестом отправляя детей разбегаться, а сама прижимая ладони к груди. Вот только благодаря этому жесту я и осознала, что эмоции её насквозь неискренние, более того – издевательские, что лишь подтвердилось от дальнейших слов. – Как не стыдно уважаемой драконице такое говорить?
Улыбнувшись шире, она с ещё большей нежностью добавила:
– Атвейт.
– Ах! – у санжимы Овейт, судя по выражению лица, случился наигранный инфаркт. – Сама иди! Да я мужу твоему пожалуюсь!
Не прекращая улыбаться и не меняя тона, драконица ответила уже весьма ехидным и всем понятным:
– А кто, по-твоему, меня таким выражениям научил?
Гинерва встала нормально, задумалась и честно сказала:
– Я знаю вас обоих достаточно давно, чтобы не сомневаться: это ты мужика испортила.
Я невольно улыбнулась и зацепилась краем глаза за группу детишек, валяющихся на траве недалеко от нас с раскинутыми руками и ногами. Здесь действительно было очень жарко, особенно под палящими лучами солнца, я сама стояла мокрая и уставшая, и даже ветерка не было, как назло…
Мысль, мой задумчивый взгляд вверх, на переставший быть видимым купол, затем на дракониц и вежливый вопрос:
– Ваша защита не войдёт в диссонанс с чародейскими печатями?
Трое вышедших к нам как-то разом напряглись, а Нерва беззаботно махнула рукой и заверила:
– Нет, колдуй.
Но я так не могла и, посмотрев на работающих здесь женщин, поспешила их успокоить:
– Ничего такого, просто маленькая приятная шалость, если позволите.
Они не были уверены и посмотрели на ту, которая стояла по центру и точно была главнее. Не испытывая большого желания проверять, что я задумала, она всё же кивнула, разрешая.
Благодарно улыбнувшись ей, я присела в реверансе и представилась:
– Ари.
Мне мгновенно ответили грациозным поклоном.
– Маиели.
Вот и познакомились.
Бегло оглядевшись, подняла руки. На раскрытой ладони левой сформировала основу, добавила символы Ат, отвечающий за стабильность, Эрх, позволяющий воздействовать, Исш, обеспечивающий свежесть, установила крепления, зафиксировала, напитала энергией и швырнула на стену каменного здания, стоящего у забора и глядящего практически на всю территорию приюта.
Сверкающий, переливающийся оттенками зелёного магический диск, пролетающий над головами, привлёк внимание, большая часть детей притихла, во все глаза следя за тем, как печать ударилась о стену, растянулась, с короткими вспышками закрепилась и тихо загудела, начав функционировать.
Ещё пару секунд никто не понимал, что происходит, но когда приятный прохладный ветерок взялся шевелить одежду и волосы и остужать лица и тела, над территорией приюта раздался слаженный облегчённый выдох, которого не сдержала и я.
И снова крики и радость, в этот раз куда более энергичная, и на меня взглянули уже иначе – с искренними улыбками, благодарностью и доброжелательностью.
– Так, мы по делу, – Гинерва взяла на себя дело переговоров, – Ари чародейка, пришла посмотреть на вашего бедового парня. Давайте в темпе, нам ещё через границу сбегать.
Все трое как-то недовольно посмотрели на Изумрудную драконицу, но та лишь скривилась и недовольно попросила:
– Вот давайте без нравоучений, у нас нет на них времени.
– У тебя будет целая вечность на переосмысление своей жизни, когда тебя поймают раделийские охотники, – припечатала Маиели. И обратилась ко мне с радушным: – Идёмте, Ари. Хотите чаю?
Странную печать получил семилетний дракон Дарат. Как – неизвестно. Патрульные драконы нашли его на границе, принесли в госпиталь, а те передали в приют Маиели, когда стабилизировали состояние ребёнка и не сумели выяснить, что с ним случилось.
Самого мальчика привели сюда же, в светлый, наполненный цветочными ароматами и многочисленными растениями в глиняных горшках кабинет.
На меня не по-детски серьёзный, хмурый мальчуган взирал настороженно и почти враждебно, но воспитательницам доверял, и когда те попросили снять свободную светлую рубашку с короткими рукавами, Дарат подчинился и повернулся ко мне спиной, открывая плечо и наложенную на кожу печать.