Увы, но судя по всем над этим билось не одно поколение ведьмы вроде Ракаши, их преемницы. Разогнав загонщиков, причём одни из них остановились, почувствовав, что их сознание освобождено, а другие мчались к своей верховной ведьме с нечеловеческой скоростью, Митяй полетел к лесу и вскоре бомбомёт снова отрывисто заухал. На этот раз он церемонился ещё меньше, а потому жертв было больше. Около сотни человек попросту сгорели заживо, поскольку пламя имело очень высокую температуру. Совершенно не пострадал всего лишь один анн — Куалат, которого Митяй чуть ли не сразу же спеленал. Зато вся его охрана мгновенно удрала, как только метрах в пятидесяти перед ними полыхнуло три ярких, оглушительно громких взрыва. За каких-то полчаса он разогнал всю банду дикарей, совершил посадку, выбрался из кабины и решительными шагами направился к Куалату, сидящему и дёргающемуся на совершенно идиотских носилках, держа в руках карабин. По пути он добил троих истошно воющих, умирающих дикарей, уже успевши вволю позверствовать, так как Куалат окружил себя ветеранами. Ну, всяческие патологические убийцы, как всегда, ещё и трусы, а потому никто не остался рядом со своим парализованным главарём. Военный вождь аннов выбрал себе для наблюдение небольшой пригорок, на котором росли две высокие вечнозелёные мансонии и велел поставить свои носилки между ними. Видя приближающегося врага, одетого в камуфляж, он изо всех сил тянулся к копью. Увы, но у него ничего не получалось, хотя он и был телепатом.
Поднявшись на пригорок, Митяй, глядя на его потуги, усмехнулся. Усмешка у него вышла очень недоброй и Куалат зарычал в бессильной злобе. Самым паршивым для него было то, что Митяй, постоянно искавший в телепатии все её сильные и слабые стороны, уже кое в чём преуспел. В частности он попросту блокировал все попытки этого типа связаться со своими присными и тот для них, словно бы умер. Военный вождь аннов оказался довольно высоким, широкоплечим мужиком лет тридцати пяти на вид, косматым, с клочковатой, длинной, кучерявой бородой и тёмно-коричневой, с лиловым отливом, кожей. Типичный баклажан. Он был мускулист, одет в тунику из шкуры леопарда и обут в меховые онучи. Митяй, оглядев его оценивающе, зашел сзади и повесил карабин на сучок. После того, как он добил троих умирающих от ожогов аннов, лечить которых даже и не намеревался, в лесу стояла полная тишина. Он снова зашел спереди и рычащим от гнева голосом громко сказал:
— Говори, как ведл, все слова своей речи, чтобы я мог её выучить и разговаривать с тобой, Куалат.
— Не буду! — Выкрикнул в ответ вождь — Сейчас мои охотники вернутся и твоя челюсть будет висеть у меня на груди.
Да, на груди у этого ублюдка в три ряда находилось целое кладбище. Митяй развёл руками и освободил Куалата от своего ментального захвата. Тот моментально схватил копьё и ринулся в бой. По его первым же движениям Митяй понял, что этот тип уже насобачился убивать людей и, похоже, давно позабыл, если вообще знал, как охотиться на животных, хотя и сверлил его ведловским взглядом. Ловко увернувшись от удара копьём в пах, грамотно, ничего не скажешь, ведь острие может застрять между рёбер, Митяй с разворота, по футбольному, врезал Куалату с правой ноги по коленному суставу сбоку и тот, свалившись на пригорок, истошно завопил, выпустил копьё из рук и ухватился за ушибленную ногу. Ну, а в Митяе сразу взыграл Крейзи Шутер и он принялся то так, то сяк выкручивать дикарю конечности, отчего лес снова наполнился истошными, душераздирающими воплями. Познакомив этого ублюдка с болью, он содрал с него леопардовую тунику, вытащил из-за пазухи моток толстого, очень прочного шнура и принялся связывать главаря бандитов по рукам и ногам. Локти он стянул ему за спиной, а вот колени притянул к груди. После этого отправился к вертолёту и принёс из него лопату, топор и меч с бритвенно острым лезвием, напоминающий не то катану, не то казачью шашку. Этот меч он выковал из чертовски прочного булата ещё лет шесть назад в тайне от всех. С тех пор он хранился под замком в стальном сейфе вместе со всем прочим оружием. Помимо него он прихватил с собой ещё и ведловскую жаровню.
Первым делом Митяй перебросил через сук верёвку, затем сдвинул вперёд и развернул носилки, стоявшие меж двух мансоний, растущих в паре метров друг от друга, а потом сходил в лес и срубил тонкое деревце. Это тоже оказалась мансония, одна из разновидностей красного дерева, хотя и не палисандр. Так что полутораметровой длины кол, который он из него выстругал, получился довольно роскошным, если обращать внимание на ценность породы дерева. Примерив верёвку, он выкопал ямку глубиной чуть более полуметра, опустил в неё кол и, засыпав её каменистой землёй, плотно утрамбовал её. Кол для сажания на него военных преступников у него получился просто замечательный. Весьма толстый и в то же время довольно острый, чтобы быстро войти в задницу Куалата. Дикаря-людоеда он положил так, чтобы тот всё видел. Похоже, что вожачок всё понял, раз принялся громко верещать по-аннски, но Митяй не собирался менять своих планов. Всё это время он сканировал память этого зверя и узнал про него такое, что время от времени рычал пострашнее, чем разъярённый пещерный лев. Наконец он подтащил Куалата к импровизированному эшафоту, пропустил у него под мышками верёвку и поднял его над колом, после чего, держа верёвку в руках, снова сказал ему:
— Говори, как ведл, все слова своей речи, чтобы я мог её выучить и разговаривать с тобой, Куалат. Тот снова выкрикнул:
— Я не стану говорить с тобой, белый курум! — Несколько секунд спустя чёрное очко встретилось с остриём кола красного дерева, планы Куалата сразу же изменились и тот завопил — Я буду, буду говорить с тобой ведловским языком, великий белый курум.
Митяй кивнул, поднял дикаря повыше, привязал верёвку к его довольно тяжелым носилкам и, устроившись на них поудобнее, запалил жаровню и бросил в неё несколько щепоток ароматических порошков. Хотя они и не играли особой роли, ведловство, ведущееся с двух сторон, пошло очень быстро и за каких-то четыре часа Куалат научил его говорить на языке аннов, но ведловство на этом не закончилось и Митяй заставил рассказать ему, почему это анны превратились в хищных тварей. История оказалась довольно простой. Сначала анны, более ста лет назад, нашли на галечнике реки самородную медь и быстро навострились делать из неё наконечники для копий, что упростило их задачи на охоте. Ну, а немного позднее им и вовсе подфартило, они нашли небольшой кратер, а в нём чуть ли не две сотни обломков метеоритного железа. Уже умея обрабатывать ударами камня медь, они наковали себе ещё и железных наконечников и ножей и даже научились их затачивать, причём это железо не ржавело. Среди аннов довольно часто рождались ведлы-телепаты и потому по части охоты им не было равных. Да, их бы умения на пользу обществу, но, увы, рано или поздно, а точнее лет восемьдесят назад, нашлась одна ушлая курумша, которая смекнула, что было бы неплохо объединить всех аннов, а остальные племена подчинить себе. Более того, она так и сделала, а вскоре выяснила, что человечина очень недурна на вкус и что с убийством человека гораздо меньше возни, если ты могущественный телепат. К тому же сначала человек натаскает дров и разожжет костёр, чтобы его можно было потом убить и на нём зажарить.