– Судя по всему, дело в магии. Ее не осталось.
– На это и бы рассчитано ритуальное заклинание, – кивнул полицейский, постучав пальцем по одному из раскрытых пергаментных свитков. – А с памятью что?
– Вместе с магией Тонхейма они потеряли и воспоминания, связанные с этим миром.
– Но почему они забыли меня? – встряла я.
Сложив руки на груди, глянула на раскладные больничные койки, на которых лежали близнецы.
– Могу предположить, что пока в тебе есть магия, ты остаешься частью Тонхейма.
Поджав губы, я отвернулась и снова уставилась в окно. Полицейский задумчиво промычал, снова шурша бумагами.
– В таком случае, лучшим решением будет вернуть их обратно. Нечего им делать на Тонхейме. Я даже не смогу их судить за преступление, не объяснив всем причину их внезапного беспамятства.
Я резко крутанулась и вперила в Дэниела пристальный взгляд.
– А вы можете? Вернуть обратно в мой мир?
Полицейский хмыкнул и показал на какой-то свиток.
– Здесь есть заклинание и схемы, которые использовал Сэманиэль. Думаю, с этим не должно быть проблем.
– Что еще ты обнаружил в рукописях? – поинтересовался Джонатан.
– О, много интересного, – многозначительно протянул его брат. – Для начала, нашел ответ на загадку с нападением корги. Их прислал Сэманиэль, чтобы выкрасть Арину. Он не отправил в академию какого-нибудь мага из страха, что тот сможет все рассказать в случае неудачи. А вот твари, которых мы при всем желании не смогли бы допросить, отлично для этой работы подошли.
– Значит и нападение светлого фанатика тоже его рук дело? – без особого интереса уточнила я.
– Нет. То, первое покушение Светлого Ордена спланировал Джереми де Саж, отец Элиота. Он разделял их идеи и, узнав о пророчестве, решил действовать. Об этом я, кстати, узнал, лично допросив его, когда мага поймали на границе Нордрейна. Идиот, даром что верховный, – Дэниел чуть скривился.
– Сэманиэль о самоуправстве коллеги не знал, и очень разозлился, когда все это всплыло наружу. Но что особенно интересно, судя по дневникам эльфа, жертв для существа, обитавшего на острове, выбирали из приговоренных к смерти темных магов. И, исходя из некоторых пометок и записей, я могу заключить, что делалось это с непосредственного разрешения и одобрения правителя.
Джонатан шумно втянул воздух.
– И какие его за это ждут последствия? – я скептически выгнула бровь.
– Он правитель, что ему будет? – невесело усмехнулся Дэниел. – Но раз остров теперь, скажем так, недосягаем, он не сможет это продолжать.
– А что Сэманиэль? Как объяснить его исчезновение? – Джонатан опустил руку на подлокотник и, склонив голову, подпер ее кулаком. – Все же он был верховным.
– Насчет Сэманиэля официальная версия такова: эльф погиб от обрушения волны на храм во время случившегося катаклизма, – твердо произнес Дэниэл, собирая свитки.
– А как, по официальной версии, он вообще там оказался? – фыркнула я.
– Исследовательский интерес.
– Лучшая ложь та, что максимальна приближена к правде, да, господин Менсонж?
Оба брата посмотрели на меня, Джонатан мягко улыбнулся, а Дэниэл укоризненно покачал головой.
– Так значит, ты не веришь, что там действительно заперта четвертая Богиня? – вновь подал голос Джонатан.
Дэниэл вздохнул, заворачивая последний свиток и убирая его в сумку.
– А кто его знает? Доказательств, подтверждающих эту теорию у меня нет. Впрочем, как и тех, что могли бы ее опровергнуть. Вот записи того мага, которые натолкнули Сэманиэля на поиски, – он приподнял небольшую книжицу, обтянутую темной кожей. – Признаться, я удивлен, что он в этом бреду вообще смог что-то разобрать. Кто или что заперто на том острове, сказать трудно. Возможно, эта тварь обманула эльфа и других фанатиков, которые поверили в ее историю. Или за тысячи лет заточения под землей Богиня и впрямь превратилась в чудовище. А может, все дело в том, что в заклинание вмешалась магия демона.
Полицейский пожал плечами.
– Так или иначе, будет лучше, если больше никто не узнает о том, что погребено на дне Северного океана. Знания в неправильных руках слишком опасны.
***
– Как ты? – Джи-Джи присела на краешек кровати, внимательно глядя на меня.
Я безразлично пожала плечами, опускаясь рядом.
Последние дни я почти не выходила из комнаты. Киллан, когда я просила его дать мне немного времени, долго молчал и хмурился, но все-таки согласился. Меня не заставляли ходить на лекции и на какое-то время оставили в покое. Я ухватилась за эту возможность и все дни предавалась унынию.