— Спасибо, — поблагодарила я, надеясь, что в этот раз она не ошиблась, и направилась к колонне.
В этот раз миссис Ренуа сказала правду — пройдя сквозь дверь я оказалась в длинном коридоре с все таким же начищенным до блеска паркетом на полу. Быстро нашла свою комнату с номером восемь и как только прикоснулась к ручке, та открылась.
К счастью, мои ожидания не сбылись. Насмотревшись на здешние залы я ожидала музейную чистоту, начищенную до блеска мебель из века-так восемнадцатого, подсвечники, исполинские люстры — ту обстановку, на которую приятно глядеть, но в которой невозможно жить.
Реальность оказалась приятнее ожиданий: за дверью нашлась вполне симпатичная и уютная комнатка с двумя кроватями, столиком, парой шкафов — один для одежды, а второй для книг. Половина шкафа с левой стороны была уставлена книгами. Надписи на корешках гласили: «Телекинез», «Основы иллюзий и превращения», «Труп из Новиграда» — кажись, бульварное чтиво, «Магические и немагические травы», «Мертвые души. Том второй».
Что?
Ладно, сейчас не до этого.
Здесь же были несколько земных тетрадей с симпатичными актерами на обложках. Плакат с корейской мальчуковой группой нашел свое место над кроватью.
Левая сторона, значится, занята. Моя — правая. Я положила на столик между кроватями свои бумаги, отправила в шкаф куртку и улеглась. Здесь еще были туалет и душевая (вполне земные, кстати!) и небольшая кухонька. Рассматривать их не хотелось, лишь туалетом воспользовалась. Радовало то, что это совсем не было похоже на то, что я представляла при слове «общежитие» в своем мире. Никаких обоев советской поклейки, запаха гнили и одной уборной на полсотни человек.
Понадеявшись, что сюда никто не войдет, я разделась. В шкафу нашелся нежно-розовый халатик, который подошел мне идеально. Принадлежал он, скорее всего, Беатрис. Надеюсь, она не обидится.
На улице понемногу темнело и я решила поспать. Залезла под одеяло, потянулась и заметила за окном человеческую фигуру. Она стояла прямо под моим окном и, кажись, не двигалась. Голова её была опущена, взгляд пялился в землю. Были ли у фигуры глаза оставалось загадкой. Тело скрывал мешковатый плащ, голову покрывала широкополая шляпа.
— Антисущность, — прошептала я. А антисущность, кажется, поняла, что я на неё смотрю. Она медленно развернулась, будто желая, чтоб я подольше на неё смотрела, и ушла восвояси.
Желание спать тогда было убито напрочь.
Глава 9. Будущее
Место я узнала сразу, хоть не была тут никогда в жизни.
Оно походило на Венецию, какой она предстает в исторических фильмах и книжках. Узкие каналы с мостиками, снующие туда-сюда гондолы, люди, одетые в подобия древнеримских туник. Куда не глянь взгляд цеплялся за яркие краски. Они были повсюду — в одеждах, в архитектуре, даже висящая в небесах радуга выглядела сочно. Будто кто-то пролетел и разбрасывая вниз тысячи разноцветных брызг. Те падали вниз, ложились на дома, людей, памятники. Делали из города настоящую палитру художника.
Винезарис! Город миллиона цветов. Единственный город Кати, стоящий на Земле.
Картины, магограммы, и прочие подобные сувениры с этим местом были повсюду. Когда-то город был столицей всего мира. Отсюда виднелась и его визитная карточка, которую любили размещать на всяческих открытках — разноцветная статуя Карху — короля, объединившего государства мира воедино.
Для меня твердо стоящие на земле здания были привычны, а вот для местных — настоящей диковинкой. Между пестрящими всеми возможными красками домами сновали сотни туристов. Глаз цеплялся за высоченных абденцев, худощавых зуберийцев, бледных карсекорцев. Даже иномиряне здесь пытались выглядеть красочно и надевали продающиеся на каждом углу пестрые платки.
— Я ничего тебе не сделаю, — послышались слова, а память понемножку начинала возвращаться.
Я же была в академии. Ждала Дану и как-то оказалась здесь.
Мистер Д! Точно, я получила записку и тут…
Меня похитили!
— Не бойся! — человек, пытавшийся успокоить меня, встал прямо перед моими глазами. На нем был плащ с капюшоном, который я приметила в академии, но кто он и к какой расе принадлежит понять казалось трудной задачей, потому что лицо незнакомца скрывала темная, почти черная маска.
— Ты в безопасности, — твердил он.
Голос звучал немного странно, словно говорили через приложенный ко рту лист бумаги. Выглядывавшие из прорезей маски карие глаза не были злыми. Вряд ли они принадлежали преступнику. Ну и точно в них не было ничего от антисущности.