Глава 28. Прошлое
Год назад я перепрыгнула на потолок, подошла к соседке, а тем временем ректор закончил свою речь. Он громко щелкнул хвостом по полу и снова заиграла музыка. В нос отчетливо ударил запах чего-то жаренного и неизвестно откуда в зале появилась обслуга.
Все в красных кителях, у каждого поднос в руке, даже их лица мне казались одинаковыми. Уж чего-чего, а подобной обслуги в академии я встретить не ожидала.
— О, привет, — подошла Беатрис. — Как ты тут? Развлекаешься?
Сожительница показалась мне бледноватой, даже слишком. Явно переборщила с пудрой. А еще у неё был хрипловатый голос, будто бы она болела гриппом.
— Стараюсь, — ответила я. — Как-то нездорово выглядишь.
— Немного не рассчитала заклинание, — поморщилась она. — такое иногда бывает.
— Ну как ты тут? Обживаешься? — ректор Делиус Беррилий Третий появился рядом со мной словно из воздуха. Одет он был в серебристый пиджак поверх темной рубашки и коричневые брюки. Да и выглядел жизнерадостным. Выпил, что ли?
— Понемногу, — ответила я.
— В этом году у нас будет много народу из вашего мира, — сказал он. — Прямо бум какой-то. В твоей группе найдется даже несколько человек.
— Скажите, а обязательно ли превращать человека в птицу, если он нарушил закон? — поинтересовалась я. Здешние наказания казались мне странными.
— Ты про Анха, — усмехнулся ректор. — Это больше лечение, чем наказание. Антимагия — коварная штука. Если человек воспользовался ею раз, она будет постоянно этого требовать. Она формирует зависимость, словно наркотик. Анхель мог или постоянно проводить ритуалы, пока не натворил бы чего-то необратимого, или сойти с ума.
— И что же ему даст пребывание в виде птицы?
— Птица-телепат иначе смотрит на мир. Она видит мысли, чует намеренья людей, смотрит на их переживания. Это все лечит анхеля. Он перестает слышать антимагию. Некоторые люди, страдающие от приступов агрессии или депрессии, добровольно идут на временное превращение в птицу-телепата. Это популярный метод в психиатрии Кати. А некоторые люди творчества: писатели, музыканты, художники — становятся птицами ради ощущений и нового взгляда на мир. В конце концов быть птицей-телепатом не так и плохо.
— Ясно, — коротко ответила я, все еще не понимая, чем же это так хорошо. Все-таки здесь не мой мир, другая культура, другие обычаи. Нет ничего странного в том, что я не совсем понимаю местных.
— Кузм, подойди, — сказал ректор тому парню, с которым я только что танцевала. Тот стоял рядом с двумя дамами и о чем-то им рассказывал.
— Здравствуйте, — подбежал он.
— Это Кристина. Твоя будущая одногруппница, — представил он меня.
Надо же, и по имени помнит.
— А это Кузм. Он из Эрлисида, — продолжил Делиус Беррилий Третий. — Надеюсь, вы подружитесь.
— Вообще-то мы уже немного успели познакомиться, — покраснел Кузм.
— Всюду успеваешь, — усмехнулся ректор. — Поможешь ей приступить к учебе. А меня ждут дела. Не скучайте.
С этими словами Делиус Берилий обернулся и направился через зал, на ходу с помощью хвоста взяв закуску у слуги.
— Теперь мы знакомы, — усмехнулся Кузм. — может, еще один танец?
— Хотела спросить, а из какого мира ректор? — не удержалась я. — Кроме него никого с хвостом тут не вижу.
— Он местный, — ответил эрлисидианец. — Но хвост вырастил сам. У него предрасположенность к долгой жизни. Ему больше лет, чем самой академии. Надо где-то хранить знания. Хвост — это как дополнительный отсек памяти.
— Флэшка, — кивнула я, еще раз посмотрев вслед ректору.
Кузм пожал плечами. Наверное, слово «флэшка» он слышал впервые.
У меня же понемногу начала кружиться голова. Все эти танцы на потолке, стенах и даже в воздухе, мельтешащие перед глазами разноцветные платья, резкая мелодия оркестра…
К этому всему нужно привыкнуть. Может, через какое-то время я и свой мир начну считать странным и неестественным.
— Пройдешься со мной? — внезапно спросила Беатрис.
— Да, конечно, — ответила я. Мне и в самом деле не помешало бы вдохнуть свежего воздуха.
— Значит, не получится? Еще один танец? — поморщился Кузм.
— Может, позже, — ответила я.
— Что же, схожу к вон тем красивым девушкам, — сказал он. А мы с Беатрис прошли мимо парящих в воздухе музыкантов, а затем через высоченную дверь вышли на улицу.
Тут было тихо. Музыка стала еле слышной, возгласы людей остались позади. Я сразу же поняла, что нахожусь не в академии. По крайней мере здание, где проводился бал, прочно стояло на земле, а не висело в воздухе.