Наверное, я бы тоже не выдержала такого давления, если бы не была слаба магически. Но даже будучи ослабленной, я ощущала чудовищную силу, усиливающую мои собственные силы. Ни с чем подобным мне еще не приходилось сталкиваться.
Изумительное место. Забытое людьми и оставленное богами.
— Почему боги покинули Нерин? — поинтересовалась осторожно, почти что шепотом, словно страшась потревожить царящую здесь какую-то особенную тишину, нарушаемую лишь негромким плеском и журчанием воды да тихим шелестом листвы.
— Они его не покидали. — Рей спикировал на один из островов, где над всем живым и неживым возвышался величественный храм, несильно разрушенный, в отличие от остальных. — Они приходят сюда, когда пожелают, но не покажутся взору, пока сами того не захотят. Раньше они были милостивы к людям, пускали их в свою обитель, но после ряда предательств закрыли все пути к Нерину. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы город превратился в пустошь.
Аккуратно поставив меня на ноги, он поправил мою накидку, пригладил мех пальцами. Следя за его молчаливой заботой, я никак не могла избавиться от вонзившегося в сознание вопроса. Он возник само собой, еще сильнее окутав принца пеленой таинственности.
— Откуда ты все это знаешь? — не сдержалась — спросила. — И как попал сюда, если боги отрезали все пути и скрыли Нерин, сделав так, что он стал обычной сказкой?
Наши глаза встретились, и впервые за все время нашего знакомства я поняла по одному его взгляду, что он скрывает в сердце непостижимые для остальных, опасные тайны. Он и без того казался сплошной загадкой, но я и подумать не могла, что ему, как чернокнижнику, приверженцу темных искусств, откроются какие-то секреты высших сил.
— Они сами привели меня сюда, — ответил Рей так, как я и предполагала. Взяв за руку, он повел меня по мощенной булыжником дорожке прямо ко входу в храм. — Один из них, Ашарон, защитник этой цитадели, оказался на редкость болтливым созданием. Он предстал передо мной ветром с неясным ликом, когда я плутал в облаках, потеряв дорогу домой. Не знаю почему, но он посчитал меня достойным того, чтобы я попал сюда и узнал его историю… Мне было двенадцать, когда Ашарон впервые открыл передо мной Нерин. С тех пор это место стало для меня чем-то вроде убежища. Даже если бог не появлялся, я подолгу оставался здесь наедине с самим собой.
— От чего сбегал?
Вопрос слетел с уст сразу же, как Рей замолк. Хотя в голове вертелась куча иных вопросов, отравляющих сердце жадным любопытством.
Он замер у широких раскрытых дверей. На губах появилась загадочная, несколько растерянная полуулыбка, будто он не ожидал, что я спрошу о нечто подобном.
— От требовательного отца, возможно. — Пожал плечом, медленно входя внутрь и утягивая меня за собой. — От давления, страха перед собственной силой. В Нерине, среди богов, я чувствую себя ничтожной букашкой, а не объятым Хаосом существом, с трудом контролирующим энергию. Порой мне этого страшно не хватает — чувствовать себя обычным.
Я не нашлась с ответом, отвлеченная мыслью о том, что в этом плане мы с Рейданом сильно отличаемся. Всю жизнь, сколько себя помню, я мечтала стать великой, настолько, чтобы самостоятельно разрушить все сковывающие сознание и тело оковы. Рей же, напротив, все это время стремился избавиться от дарованной ему с рождения силы. Хоть он и не говорил об этом прямо, несложно было догадаться, что он устал от мощи Хаоса. А мне хотелось распробовать его получше… Впустить в сердце эту пленительную тьму, и неважно, каким будет исход. Любопытство было сильнее страхов.
Молча шагая вдоль груды обломков, я осматривала затянутые вьющейся растительностью стены и толстые колонны и думала, каким, должно быть, потрясающе красивым был этот зал во времена, когда здесь мирно жили люди и боги. Представляла, как сверкали в разноцветных лучах, просачивающихся сквозь стекла окон, начищенные доспехи и оружие, сколько людей толпилось под одной крышей, чтобы поклониться огромной статуе человека с распахнутыми за спиной крыльями, возвышающейся за алтарем.
Кто это крылатое создание? Какие обряды тут проводились? Была ли пролита кровь на высоком жертвенном алтаре?..
А самое важное — какую непростительную ошибку совершили люди, раз боги обозлились на них и превратили Нерин в миф?
Я хотела расспросить обо всем Рейдана, но смутно догадывалась, что не имею никакого права ввязываться в историю этого места. Может, темного принца бог-защитник и счел достойным тайн, но это не значит, что он сочтет достойной меня.
Однако я не успела ничего сказать: Рей заговорил первым, притормозив у ступенек, ведущих к жертвеннику.
— Знаешь, существует сотня способов связать себя с человеком особенно прочными узами… Мои родители прибегли к древнему венчальному обряду темных эльфов, и поначалу я хотел применить тот же обряд, чтобы связать нас с тобой, но есть одна загвоздка: чернокнижники не воспринимают заклятия эльфов всерьез.
— Боишься, что они отправят меня на эшафот, плевав на твое мнение?
— Вероятнее всего, так и произойдет, если мы не свяжем друг друга настолько крепко, что у чернокнижников не останется выбора, кроме как принять тебя и посчитать равной мне.
— И что для этого нужно сделать?
Отчего-то я на миг затаила дыхание, ощутив, как сердце стягивает какое-то странное предчувствие. Хорошее или плохое — не разобрать.
— Веришь мне? — спросил вдруг, слегка улыбнувшись, и вынул из ножен кинжал, украшенный яркими драгоценными камнями, с золотой рукоятью и изящной гравировкой.
Я тотчас кивнула, пусть и тело в то же мгновение обожгло необъяснимым волнением.
Принц вложил кинжал в мою ладонь, с непоколебимой уверенностью и холодной невозмутимостью поднял руку, вынуждая ткнуть острым кончиком клинка ему в грудь, прямо между ребер, где в возмутительном спокойствии билось его сердце.
— Тогда пронзай. Быстро и без сомнений.
45. Благословение. Элин
Несколько секунд ушло на то, чтобы осмыслить услышанное.
Пронзай.
И еще несколько, чтобы воспротивиться этому безрассудному решению, отрицательно качнуть головой и ощутить, как в груди обжигает недовольством и гневом.
— Спятил? — несмотря на охватившее сердце возмущение, голос прозвучал тонко и глухо.
Рука, сжимающая кинжал, дрогнула, но Рейдан не позволил отнять ее от его груди. Лишь прижал сильнее, чуть пронзая плотную ткань рубахи.
— Ты подтвердила, что веришь мне, — произнес твердым, лишенным всякой нежности тоном. Властным. Приказным. Внезапно вспыхнула мысль, что если я ослушаюсь, он самостоятельно пронзит себя моей же рукой. — Раз веришь, пронзай.
— Верю, — согласилась сразу, с трудом подавляя внутреннюю дрожь. — Но это же не значит, что я должна тебя убить! Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Я не буду этого делать.
Качнулась назад, приложив максимум усилий, чтобы дернуть руку в сторону. Не помогло. Мужская хватка стала тверже и жестче; Рей рывком придвинул меня обратно, настолько близко, что кинжал прорезал ткань и кончиком вошел под кожу.
Он даже не скривился. Лицо осталось совершенно невозмутимым, и только вздувшиеся на скулах желваки говорили о том, что его терпение небезгранично. Он в самом деле хочет, чтобы я проткнула ему грудь. Взаправду. Безумие.
— Я не умру, — четко проговорил принц, обжигая теплым дыханием губы. — Пока ты не возжелаешь моей смерти. Не медли, Элли. Клянусь, все будет хорошо.
— Удар в грудь, знаешь ли, ничем хорошим не оборачивается, — фыркнула под давлением зарождающейся истерики. — Люди от этого умирают.
— Но мы ведь не совсем люди, не так ли?
Уголок его губ дрогнул в намеке на улыбку. Она могла бы успокоить, если бы я не тонула в смешанных чувствах, не терялась в свирепой буре эмоций; если бы голова была пуста, а не забита всевозможными мыслями.
Пронзить — значит убить. Вот о чем я думала.
Я понимала, что это часть ритуала, острая необходимость, без которой никак не обойтись, но никак не могла заставить себя поверить, что он не погибнет. Всегда есть вероятность, что что-то пойдет не по плану. Я не вынесу еще одной потери. Не вынесу его смерти.