Жаль, невозможно просто вывернуть этому магу на голову все эмоции, вихрем закручивающиеся внутри!
— Это все? — иронично уточнил Сапфир.
— Нет!
Меня просто трясло от злости и возмущения. И еще немного от осознания случившегося.
— Слушаю тебя, — смиренно так.
— Ну ты и гад!..
— Знаю.
— Наглый…
— Не ново.
— Бесчестный и бессовестный тип! — кажется, меня прорвало. — Зачем было устраивать этот спектакль? Мама точно узнает. И голову мне оторвет! Ты что, не понимаешь, что перед помолвкой надо спрашивать согласие невесты? Слов на тебя нет! И зла не хватает! Ты же преподаватель! Значит, должен быть серьезным и ответственным, а не… вот это вот все.
Я неопределенно взмахнула руками, намекая на его поведение в целом.
Фух, выдохлась!
— Милая, ты не оригинальна. — По его губам растеклась очаровательная улыбка. — Было время, когда мне это по несколько раз в день повторяли. Примерно теми же словами.
— Кто? — Я не собиралась спрашивать, оно само как-то вырвалось.
— Родители, преподаватели, даже ректор Алмазной Академии, где я одно время работал, — перечислила эта хитрая морда. — Но дело было уже давно.
— Значит, тебе просто необходим кто-то, чтобы напоминать о рамках и границах. — Я непримиримо скрестила руки на груди.
— А невеста на что? — подмигнул маг. — Будешь приносить пользу обществу. Ну и мне немного. И раз уж мы дошли до сути моего делового предложения, давай переместимся в гостиную и все обсудим.
Холл, по его мнению, годился для препирательств, а для делового разговора, видимо, нет.
Но я вообще не собираюсь с ним разговаривать!
— Я хочу уйти!
— А может, лучше какао и булочку с корицей? — хитро сощурился Сапфир.
Желудок жалобно напомнил, что его надо бы иногда кормить.
Но я все еще колебалась.
— Неужели тебе не любопытно, как я буду оправдываться? — продолжил искушать Сапфир.
Интересно. Немного.
И от магически навязанной помолвки избавиться надо.
— Такие приемы должны быть запрещены законом, — пробурчала я.
Адамас рассмеялся и поманил меня за собой.
Обосновались мы в итоге на кухне. Маг приготовил для меня какао. Между прочим, без применения способностей, самым обычным способом. Потом посмотрел с прищуром, будто оценивая, насколько я зла, и добавил взбитые сливки и корицу. И булочку подогрел. К этому моменту я уже кусала губы, чтобы не улыбаться.
— Ну вот, совсем другое дело! — Улыбнувшись широко и искренне, он поставил передо мной кружку.
— Меня мама убьет. — Я изо всех сил сопротивлялась такому задабриванию.
Не смотреть на «жениха» не получалось, взгляд постоянно стремился к нему. Чего я там не видела, спрашивается? Ладно, он привлекательный. Притягивающий. Все адамасы такие. Это бабушка сказала, а уж ей лучше знать. Еще у него круги под глазами, хитринка в черноте зрачков и лицо с улыбкой преображается.
Так, стоп.
— Маму я беру на себя, — серьезно пообещал маг.
— Как в прошлый раз? — Ароматная булочка вот вообще не способствовала сохранению злопамятности, но я очень старалась.
— В прошлый раз я не знал, с чем придется столкнуться, и потому был не готов, — сообщил Сапфир. — Сейчас все получится иначе.
— Хуже?
— Этта, я же извинился!
Он еще и возмущаться наглость имел!
— Извинился, но это не значит, что я простила.
— И все же тебе придется хотя бы выслушать мое предложение.
Ладно. Пусть говорит.
Буду пока пить какао.
— Так вот…
Устраиваться напротив он не стал, все время пока говорил расхаживал по кухне. Нетерпеливая и деятельная натура проявлялась. Драгоценные россыпи, ну какой из него преподаватель?!
У Армана Сапфира имелась проблема. Она проявлялась в многочисленных женщинах, виснущих на нем гроздьями. Но корень был в другом. Нет, драгоценный адамас нисколько не сомневался в своей неотразимости. Главы родов, из которых происходили все эти девицы, к примеру, были от него в полном восторге. Они-то и науськали на ценного Сапфира всех свободных женщин, имеющихся в их распоряжении.
Поначалу это просто раздражало. Позже начало бесить. А в последнее время сделалось откровенно неудобным. Представительницы конкурирующих недрагоценных семейств регулярно сцеплялись друг с другом, пытались извести плющ и скомпрометировать себя в двусмысленной ситуации с ценным магом. Кое-кому это даже удалось, но Арман сделал вид, что его это не касается и все намеки на то, что он, как благородный адамас, должен спасти репутацию девушки и жениться, проигнорировал. На все репутации, самостоятельно подмоченные девчонками, его бы все равно не хватило. Недрагоценное общество сообразило, что он не так уж и благороден. Некоторые от него отстали, но другие лишь раззадорились. Это портило нервы, срывало учебный процесс, Арман в середине года болтался на грани увольнения, а защита, которую приходилось постоянно держать, жрала прорву сил.