Выбрать главу

Навсегда, хочется верить.

Откуда у моего совершенно обычного папы взялся дальний родственник — адамас, ума не приложу. Особые маги драгоценных камней жили крайне обособленно и редко покидали свои подземные города. Отдельные измерения, по сути. Там они своей магией могли производить сколько угодно камней своего типа, которые продавали наверх, а посему были сказочно богаты. На поверхности у них тоже был город — блистательная Адаманта, где кроме них самих обитали талантливейшие ювелиры, сильнейшие маги и даже драконы. И вроде бы Фийя с мужем раньше жили там. Но потом почему-то перебрались в место попроще — в Ригост. Его еще называли Недрагоценным Городом. Здесь тоже жили адамасы, но другие. Те, что колдовали недрагоценные камни, ювелиры попроще, маги, торговцы. И все равно мы бы не смогли позволить себе поселиться в подобном месте, если бы не бабушка.

…Переложила омлет на тарелки, поставила на поднос кофейник и чашки. И вздрогнула от стука в окно.

Опять он?!

Арман Сапфир собственной бессовестной персоной.

Поманил меня куда-то и скрылся с глаз.

Плющ полить бы не помешало… Или хотя бы узнать, как за ним ухаживают. Только лишь по этой причине я вышла.

— Профессор Сапфир? — получилось не то насмешливо, не то обвинительно.

Однако мужчина был мрачновато серьезен.

— Прости меня. — Плющ затянул окно, чтобы нас точно нельзя было увидеть из дома. — Я не ожидал, что она… Хм. Так происходит часто? Я могу что-то для тебя сделать?

И куда весь причитающийся драгоценному адамасу гонор подевали? Он сжал мои плечи, крепко и в то же время очень осторожно, внимательно смотрел в глаза и правда выглядел немного виноватым. Будто не этот самый мужчина чуть больше часа назад пребывал в полной уверенности, что я сама забралась к нему в постель с вполне конкретными намерениями.

— Расскажи, как ухаживать за плющом, — попросила, выворачиваясь из его рук.

— Что? — лицо мага немного вытянулось.

Повинный и растерянный он мне нравился больше.

Не то чтобы всерьез нравился.

Нет. Совсем нет.

— И спасибо тебе за него, — продолжила я, даже улыбку выдавила, заметив, что веточка по нему больше не ползает. — Он очень красивый.

— Поливать и восхищаться, — выдал ценные рекомендации опытный хозяин редкого растения. Потом исправился: — Много и часто восхищаться.

Тонкая веточка робко скользнула по моему плечу. Широкий, немного шершавый лист погладил по щеке.

Губы дрогнули в настоящей улыбке.

— Ты мой хороший!

Сапфир одобрительно улыбнулся, будто я только что успешно отработала у него практикум.

— Вот так. У тебя получается, — кивнул серьезно, но глаза весело блестели. — Подкормку я на днях занесу.

И, не прощаясь, пошел по своим делам.

Точно, у него же занятия.

Бестолочь такая, я не сказала, чтобы он не приходил, больше не появлялся и забыл то, что здесь видел! Возмутило меня, впрочем, другое: плющ, обосновавшийся у меня на плече, махал ему широким листом на прощание. Проникновенно так. Старательно.

Я не выдержала:

— Эй! Ты мой плющ! Между прочим, у него собственный есть. Не смей по нему скучать!

Тот самый лист быстро прижался к моей щеке, а потом веточка вернулась к остальному растению. Так сразу и не определись, где она.

ГЛАВА 2

Следующие несколько дней прошли в привычной монотонности. Как и обещал, Сапфир принес подкормку, но тревожить меня не стал, просто оставил у стены. Я нашла ее вечером, когда вышла полюбоваться на чудесное растение и сказать ему несколько теплых слов. Картина взгляду предстала забавная: плющ обвил тяжелый мешок и пытался его куда-то утащить. Но то ли мешок весил слишком много, то ли тащить было некуда — подкормка приподнималась немного, зависала в воздухе на минутку и вновь возвращалась на прежнее место.

Пришлось угощать проказница, гладить листочки, а лишнее перетаскивать в подпол, а то вдруг дождь.

Спина еще два дня ныла. Мешок правда был возмутительно тяжелый.

Когда эти самые два дня прошли, я почти смогла выкинуть из головы смеющиеся нереально-синие глаза с наглым прищуром и поверить, что мы с их хозяином больше не увидимся. А значит, вернуть себе душевное равновесие.

Получилось даже.

Но профессор Сапфир напомнил о себе весьма неожиданным образом.