Но к тому времени, когда я создала первые несколько поисковых заклинаний, мне стало понятно, что искать тех, кто не заразился — слишком затратно по времени. Нужно было выбрать кого-то, кого остальные драконы будут слушаться даже в полубессознательном состоянии. И вылечить первым. О чем я и поведала драконьему оборотню.
— А тут и думать нечего, это — моя мама! Она «строит» всех драконов, включая деда, — хмуро ответил Сиерлен.
Что-что, а распознавать фобии нас учили. Сейчас юный дракон, помимо мрачной решимости испытывал смущение, почти панику из-за того, что все, кроме него, заразились. Его одержимость найти управу на проклятие было достойно уважения, если бы не одно но: я не верила, что это просто действие проклятия. Кто-то, кто знал о проклятии, грамотно этим воспользовался.
Причем, индивид разбирался в микробиологии достаточно, чтобы не заразиться самому, подставив черных драконов. А это означает… что это означает, я была не уверенна.
«Попаданец», устроивший для драконов смертельный «подарок» мог быть из моего мира. Или из любого другого, знакомого с микробиологией. Если бы я не оказалась в теле Каэри… Нужно Сиерлена попросить проверить, что все его родственники в обители. И выяснить откуда пришла болезнь. Иначе эта лихорадка полыхнет также, как чумные пандемии средневековой Земли. Иммунных против заразы нет, память Каэри уверяла, что заболевают все, смертность без применения антибиотиков — стопроцентная. Одним словом, инфекционное заболевание в этом мире пострашнее чумы.
Конечно, Сиерлен беспокоился за своих родных, но помимо этого было в его возвращении в клан с целью его спасения какое-то смутное, на границе осознания, удовольствие. И уверенность, что я сумею спасти его клан. Мне бы такую уверенность… Вряд-ли сородичи воспринимали мальчика всерьез, несмотря на все его таланты.
Мы переместились сразу в комнату Сиерлена. Он был уверен, что застанет маму там и не ошибся. Она, кстати, была единственным драконом, который принял эльфийскую ипостась. Почему именно эльфийскую? Память Каэри уверяла, что эльфы драконьей лихорадке могут сопротивляться дольше, чем сами драконы. Ну, хоть кто-то мозги включил, и то отрадно. Вот бы мама Сиерлена еще и других драконов в этом убедила!
Капельницу подключить оказалось несложно. Сама я средства индивидуальной защиты одевать не стала, ограничилась приемом антибиотиков и проверкой крови на наличие бактерии драконьей лихорадки. То ли мое «подселение» в тело Каэри сделало ее иммунной, то ли антибиотики славно держали оборону, но наличие бактериальной инфекции у себя в крови я не обнаружила.
Подключив эльфийке две капельницы, я решила, что пока мы ждем ее пробуждения, увеличу запасы антибиотиков. Так как наш запас понемногу подходил к концу. А микроскоп, который тащил в обитель драконов Сиерлен (не создавать же мне его по-новой) пригодится для того, чтобы выявить тех, кто все еще носитель.
Первые полчаса мать Сиерлена никак не реагировала на антибиотики, разве что дышать стала ровнее, и температура медленно поползла вниз. А потом мягко и спокойно соскользнула с кровати, сформировав в ладонях боевое заклинание высшего ранга. Но два объекта для нападения на мгновение поставили ее в тупик. Этого мгновения мне оказалось достаточно, чтобы кинуть парализующее заклятие.
Только этого мне и не хватало! Значит, любой дракон, очнувшись, примет нас с Сиерленом за агрессоров и чем-нибудь попытается приложить? Очень мило. Они же здесь, вроде, все огнедышащие, как Сиерлен?
Некоторое время я стояла и раздумывала о том, что мне делать и есть ли резон вместо биологической защиты рабочую одежду пожарной команды себе и Сиерлену создать? Или лучше просто начинать лечение с удара парализующим заклятием? Но оно на органы дыхания не влияет… драконы успеют «приложить» непрошенного мага-универсала выдохом «с огоньком». Я бы даже посчитала ситуацию слишком опасной, если бы не драконья телепатия. Надеялась я лишь на то, что драконы настолько привыкли «считывать» мысли других разумных, что эта привычка даст возможность и время Сиерлену объясниться с другими крылатыми. Ну не сожгут же его сородичи, просто потому, что он в человеческой ипостаси? Должны же они помнить его ментальный отпечаток в своем сознании?