Значит она его возлюбленная…была? А почему её никто не видел? Как то странно. Все знают, что у него есть возлюбленная с рыжими волосами и все. Больше ничего. Из-за чего он умер? Помогли или сам?
- Ай! – зашипела я, женщина сильно нажала на шишку и та отозвалась сильной болью.
- До свадьбы заживет – заявила она, разворачивая меня к себе лицом. На такое я лишь хмыкнула.
- А мне эта больше нравится – какой-то парень ткнул в меня пальцем. Я что-то пропустила?
- И мне тоже – заявила какая-то женщина
- А мне эта – отозвались из толпы.
Что тут началось… Крики, угрозы, даже кто-то пытался подраться. Ответы и заверения девушки, что это она возлюбленная мало кого убедили, а то что я отнекивалась от этой роли – меня не слушали. Хотели устроить голосования и та девушка, которая наберет больше голосов остается за возлюбленную мертвого парня. Меня перспектива не вдохновляла. Попытки спокойненько уйти незамеченной, когда начиналась стычка или ссора, пресекалась все той же женщиной. И мне так не объяснили: зачем возлюбленная? Это последняя воля умершего и его любовь похоронят вместе с ним? Нууу гроб большой, девушка точно влезет. Или он её что-то завещал? А найти они её не могли?
И я не знаю, чем бы это все закончилось, если бы в зал не вошел служитель храма.
Он зашел и степенно прошел сквозь толпу до нас. Остановился и каждого одарил осуждающим взглядом.
- Это храм, дети мои – молвил он, странно знакомым голосом. Потом он повернулся к нам. Посмотрел на каждого, увидел меня
- Ангел?
Что бы сделал другой на моем месте, увидев человека считающегося погибшим почти шесть лет назад? Впал бы в ступор? Закричал от счастья и заключил в объятия? Упал в обморок? И ещё вариант: заплакал. Вот это я и сделала: упала на колени и зарыдала в голос.
Шум голосов сразу же стих. А я плакала, размазывая слезы-сопли по лицу. Мужчина присел рядом со мной и обнял меня, поглаживая по голове, спине. Пытался утешить, но мне легче от этого не становилось. Здравствуй истерика. Почему я так отреагировала? Сама не знаю. Во всем этом виноват тяжелый день! Или это накопившиеся слезы? После смерти родителей я не плакала, до сих пор…
Моя истерика быстро надоела народу, собравшемуся на похороны. Хотя какое им дело? И на свадьбах люди плачут, сразу их что ли усыплять?
Я почувствовала легкое дуновение теплого воздуха, подняла голову и встретилась с карими глазами…и здравствуй сон!
Как то день сегодня не задался. То в обморок падаю, то усыпляют. А просыпаться в незнакомом кабинете мне вообще не нравится.
- Григорий, она проснулась.
- Проснулась - фыркнул кто-то – почему её вообще пустили?
- Мы что, стража что ли? – возмутились в ответ.
В поле моего зрения появилось улыбающееся лицо священника Григория. А разговор между двумя мужчинами все так же продолжался.
- Нет, но вы должны…- но, его прервали
- А вот и не должны, мы пускаем всех желающих.
От дальнейшего прислушивания к разговору отвлек Григорий, который помог принять мне сидячее положение. Голова соображала плохо, после перемещения тела из лежачего в сидячее, стало ещё и тошнить. Я ж толком и не ела, чем тошнить то?
Я обняла Григория и мы так долго сидели – в тишине. На душе у меня было какое-то странное спокойствие, даже безразличие. Я ОченЬ рада видеть хоть кого-то живым из моей деревни, но выразить никак их не могла, все эмоции были где-то глубоко-глубоко в душе. Какая-то апатия на меня напала. Тяжелый день.
Меня гладили по волосам и мне было так хорошо, но при этом безразлично. Странно да?
- Ангелина, как ты? – вытягивая из моего состояния, спросил наш священник.
Сев рядом и опустив ноги на пол - я осмотрелась вокруг. Мы были одни. Когда вышли двое спорящих мужчин я не заметила, тем более кто это был – мне было безразлично. Комната была маленькой: лежанка, на которой мы сидели, стол, стул, больше сюда ничего и не вместилось. А я уж было подумала, опять в каком-то кабинете очнулась. Посмотрела на священника:
- Не знаю – пожав плечами все-таки ответила. Что сказать, что спросить, и спрашивать ли?
- В тот день я ездил в город, в главный храм – я кивнула. Да, он раз в месяц, не смотря на погоду, ездил в город. Мы еще помолчали.