Когда это в Академии успели объявить "День запертых дверей"? Фелисити стучала пару минут, прежде чем услышала потерянный и злой голос Мигдаль:
– Я знаю, что это ты! Уходи!
– Я хочу показать тебе кое-что важное, – Фелисити наглядно продемонстрировала мокрую записку Влада в глазок видоискателя. – Нам надо поговорить, Мигдаль.
Но плюшка благими намерениями не прониклась.
– Уходи! Я не хочу тебя видеть! И знать ничего не хочу.
– Я, что ли, хочу?! – взорвалась Фелисити. – Стою под дверью и уговариваю тебя, словно малолетку.
– Вот и не стой.
Аргггх. Святая сингулярность, как же это все утомительно. Фелисити вытащила из кармана магнитную отмычку и провела по датчику допуска.
Ничего не произошло. Вздохнув, она приложила отмычку прямо к панели и прижала.
– А-аа! – руку пронзила адская боль, в глазах замелькали искры.
Отмычка шлепнулась на пол. За дверью послышался едва различимый вздох.
– Я просила тебя уйти, а не вламываться.
Отлично, просто чудесно. Фелисити прислонилась к стене, баюкая подергивавшуюся руку. Проклятая обжора совсем сбрендила. Если бы не колдун, она бы...
– Плевать на записку. Рори нужна твоя... наша помощь. Прямо сейчас.
Мигдаль ничего не ответила.
– Если ты не заметила, то у него серьезные проблемы. Ты хоть знаешь, что он напал на прошлой неделе на учителя и всадил ему кубик веритацила?
– Это неправда, – голос Мигдаль звучал жалобно.
– Еще какая правда, я потом герцога нашла в медблоке. На полу. А если ты мне откроешь, я расскажу, почему наш колдун спятил и что надо сделать, чтобы его спасти. Ты со мной или будешь следовать дурному примеру и плевать на друзей?
Слабенькое такое извинение вышло, но все же лучше, чем ничего. Едва слышно пикнул сенсор, и дверь отъехала в сторону.
Плюшка стояла в темноте в одной ночнушке с туго завязанными волосами в центре очерченного мелом круга. Она держала в руках раскрытую книгу и водила головой из стороны в сторону, словно зомби.
– Хватит страдать ерундой! – Фелисити вытащила упиравшуюся Мигдаль из круга и усадила на кровать. – Дай сюда эту пакость, а то сейчас суну тебя головой в унитаз, чтобы мозги прочистились. Вот лучше почитай, что мне писал этот крысеныш. Извини – прекрасный прынц из него не получился.
Мигдаль хлопнула в ладоши, и в комнате зажегся свет. Она взяла письмо трясущимися руками, пока Фелисити подошвой стирала с пола мел. Потом вырвала из холодных непослушных пальцев книгу – та оказалась тяжелой, смазанной какой-то сальной дрянью. Страницы блестели, буквы расплывались перед глазами. Фелисити распахнула окно – в комнате, несмотря на идеальную чистоту, стоял тяжелый, осязаемо плотный воздух. Она оглянулась и выкинула в утилизатор свечные огарки, масляные эссенции и завернутую в тряпку сушеную рыбу.
Мигдаль даже не пыталась ей помешать. Она по десятому кругу перечитывала письмо, а Фелисити от нечего делать листала приворотную книгу, которую так и не решилась выкинуть вместе с остальным мусором.
"Основные признаки успешного наложения сильных приворотных чар: некоторая заторможенность объекта, легко сменяемая возбужденностью. Бледность, иногда повышенная потливость. Полное сосредоточение на объекте и его интересах, отказ от обычного времяпрепровождения. Возможна быстрая утомляемость, связанная с асинхронностью в работе..."
– Фелисити... – тихо пробормотала Мигдаль, отрываясь от мокрого листка.
– Рори! – выпалила одновременно с ней Фелисити, тыча пальцем в книгу. – Мигдаль, эта ведьма наложила на него приворотные чары!
Плюшка несколько секунд тупо смотрела на нее, потом вытерла рукавом сопли, разорвала в клочки письмо Влада и встала с кровати.
– Мы должны торопиться. Роберту нужна помощь.
А как же разбитое сердце и галлоны пролитых слез? Чтобы одеться, Мигдаль хватило одной минуты, после чего они выбежали из комнаты. Фелисити тихо присвистнула себе под нос – бывают же люди, готовые забить на любые проблемы, когда друг оказывается в беде. То самое пресловутое разделение, о котором говорил Рикс? Орион знает, в чем еще учитель оказался прав.