Светло-каштановые волосы медиатора отливали платиной в ярком свете, лившемся через прозрачный потолок Орбиты. Фелисити обескуражило то, что она даже приблизительно не могла угадать возраст собеседницы.
– Послушайте, мадам Эр... мадам Эсме, да?
– Мадам Эрме, если можно. Всего четыре буквы.
– Да-да, – торопливо кивнула Фелисити. – Я не понимаю, что происходит, но точно не хочу в этом участвовать. Я не должна быть здесь, никакой Тьмы нет и не будет! Я вообще собираюсь стать галактическим экспедитором. Я должна увидеть контессу – я уверена, она разрешит мне улететь ближайшим транспортом!
– Прямо сейчас миледи не может встретиться с вами.
– Отец говорил, что раньше любой мог просить ее о помощи!
– Речь идет о помощи? – мадам Эрме лукаво прищурилась.
– Я должна знать, что я тут делаю! – вспылила Фелисити. – Среди этих...
На втором уровне раздался шум. Она вскинула голову, а когда повернулась, мадам Эрме уже исчезла. Пропала и обжора с шоколадом. Фелисити с досадой пнула чемодан и потащилась к лестнице.
Глава 2. Ничего обычного
Чертовы каблуки! Каждый шаг отзывался болью, пока она упрямо толкала чемодан, продвигаясь со скоростью черепахи в гипсе. Темноту впереди неторопливо рассеивали светящиеся полоски под ногами. Хорошо, что стадо так называемых студентов давно скрылось в другом коридоре. И куда подевался застенчивый колдун, когда ей в кои-то веки нужна помощь?
Должен быть способ свалить из этого места. Черная дыра их поглоти! Одной запылившейся голограммой ее не купишь. Еще пара холостых залпов от Мадамы-как-ее-там, и придется разыскивать Белую контессу самостоятельно, чтобы узнать, зачем она впаривает подросткам чушь о скором возвращении Тьмы. Ее отцу и так регулярно кто-нибудь угрожал за подобные высказывания.
В коридоре стоял едва уловимый кисловатый запах. Фелисити принюхалась: знакомые пары оксиданта. Им пользовались на космических станциях, когда перегоняли давно списанные в утиль корабли – из-за отключения системы вентиляции воздух внутри становился слишком затхлым, но времени на проветривание не хватало и его "освежали" до нужного состояния принудительно.
Эта база была законсервирована целых десять лет. Чтобы оживить ее, понадобилась очень весомая причина.
Каждый шаг давался все тяжелее. Что, если в этой части Академии вообще нет жилых комнат? Фелисити тряхнула челкой и стиснула зубы. На Тартусе – маленькой, быстро вращающейся луне – суток едва хватало на то, чтобы выспаться, отсидеть пару лекций и потупить перед сном за планшетом. Здесь, по крайней мере, будет больше свободного времени: передатчик на запястье показывал полдень, хотя с посадки прошло не меньше пары часов.
На правой стене едва различимым пятном горел большой тусклый фонарь. Фелисити ускорила шаг, и щиколотки немедленно пронзила острая боль. Едва сдерживая стон, она затормозила перед широкой двустворчатой дверью, на которой под слоем пыли еще угадывалась надпись "Медблок".
Оставив чемодан в коридоре, Фелисити дернула створки на себя.
Датчики движения сработали, стоило ей переступить порог. В комнате зажегся центральный свет, тонкие неоновые петли очертили ящики с инструментами, стерилизатор и две койки, над которыми маячила широкая консоль с потухшими экранами мониторов. Фелисити вспомнила учения центавриан, старательно делавших вид, что "жизнь – не игрушка, а ракета – не хлопушка". Там она видела очень мало аппаратов такого же класса.
Стеклянные двери слева вели в операционную, погруженную в темноту, но Фелисити наметанным глазом различила стол, боксы со стерильным шовным материалом и столик с инструментами. Политики со всей Галактики до хрипоты раздирали глотки, уверяя планеты Альянса, что великие войны позади и Тьма – та, которая с большой буквы – больше не вернется, пока здесь, в жопе мира, таилось огромное здание, нашпигованное до потолка самым современным оборудованием. Она выдвинула первый же ящик с двумя красными штрих-полосками, достала ампулу с анальгетиком и вколола по половине кубика в каждую ступню.
Боль отступила, но Фелисити знала, что надолго дозы не хватит.
В обычной школе подобный уровень медицины ни к чему – пригодится разве что заживляющий пластырь да пачка прокладок. Фелисити осторожно прикрыла двери и потащила чемодан дальше. Впереди забрезжила полоска света: внутри широкого луча искрились едва заметные пылинки, указатели под ногами поблекли и полностью выключились. Фелисити успела сделать еще пару шагов на ватных, онемевших ногах, прежде чем услышала голоса: