После того, что себе позволили эти два мудака? Фелисити стиснула зубы.
– Ты что, белены объелся?! – мысли о постепенном подходе напрочь вылетели у нее из головы. – Рори, это командный квест! Ты подставишь всех, если будешь филонить. Не смей мне рассказывать...
– Не смей кричать на меня! – колдун сверкнул глазами. – Ты не имеешь права командовать! Тебя никто не выбирал командиром, ты сама им себя объявила – вот себе и отдавай приказы! Можешь готовиться одна, сколько влезет. Я в этом дурацком квесте участвовать не собираюсь.
Едва не сбив ее с ног, Рори торопливо спустился вниз. Фелисити устало прислонилась к стене и закрыла глаза, но вспомнила ядовитый смех Магнуса и стряхнула остатки сострадания. Война, рыжий недомерок? Что ж, значит – война.
Когда Фелисити выползла вечером из ванной, закутавшись в любимый махровый халат и прихрамывая от ноющей боли в пояснице, Мигдаль уже ждала ее в комнате, а Рори стоял в дверях, и даже забыл покраснеть от смущения при виде влажной, разгоряченной кожи. Торопясь перейти к делу, Фелисити втащила его за рукав и усадила на кровать:
– Нет времени разводить болтовню на полчаса, я приняла все извинения, а ты больше не будешь истерить и забивать на квест. Теперь к делу, потому что мой позвоночник вот-вот сложится пополам.
Рори открыл было рот и тут же закрыл его. Фелисити хмыкнула и медленно, опираясь на стол, опустилась на край кровати.
– Тебе все еще больно? – забеспокоилась Мигдаль. – Он ведь должен дозировать нагрузку, разве нет? Так учит мисс Пак.
Добросердечная плюшка искренне не понимала, зачем Рикс так издевается.
– Тренируем болевой порог, – соврала, не моргнув глазом Фелисити. – Сплюнь и забудь. Что там с нашим небольшим планом?
Мигдаль и Рори переглянулись.
– Вы что, собрались на попятный? – Фелисити прищурилась, глядя на них как удав на кролика. – Мы же вчера договорились.
– У Магнуса погибла сестра, – оборвал ее Рори. – Мигдаль взломала пару полицейских серверов на Земле через Элурир.
– Когда погибла? – тупо спросила Фелисити.
– Три года назад. Старшая. Ее похитили и требовали выкуп, какие-то обдолбанные рэкетиры. Его родители с трудом собрали всю сумму – продали мастерскую, что-то заняли, но в итоге она все равно погибла.
– Нехорошо так его обманывать, Фелисити, – добавила плюшка.
Спасибо широким карманам халата – ни ботан, ни обжора не заметили, как она сжала кулаки, потом так же медленно разжала. Нет уж, она не упустит свой единственный шанс на развлечение.
– Теперь понятно, почему он так хочет всех спасти, – изображая задумчивость, Фелисити поджала губы. – Он не смог спасти сестру и страдает от этого.
Рори и Мигдаль удивленно переглянулись.
– Но вы же видите – ему самое место в Академии. Он не избалованный жизнью мальчик, а человек, переживший большое потрясение. Мы не должны допустить, чтобы он уехал!
Она почти поверила в то, что говорила. Друзья недоуменно моргали, переваривая аргумент.
– Но... – начала Мигдаль.
– Погодите! – перебила ее Фелисити, взмахивая руками. – Пусть это будет нашим ему тайным подарком на Новый Год, о котором он никогда не узнает.
– Ничего себе подарок! Да он с ума сойдет, спасая нас всех от несуществующей опасности! – выпалил Рори.
– Да, но в итоге он поймет, что способен на героизм и достоин тут быть. Разве это не есть наша главная цель?
Колдун не выглядел убежденным, но Мигдаль, внезапно, мечтательно оглядела комнату и чуть покраснела:
– Тайный подарок – это здорово. Тебе, наверное, всегда дарили шикарные подарки, да?
Святая сингулярность! Опять детский сад. Фелисити пожала плечами:
– В детстве. В основном – ненужные. Всякий хлам, который валялся по всему дому месяцами и быстро ломался. Теперь таким же задаривают моего младшего братца Фреда, а он и рад. Лично мне всегда было плевать. Лучший подарок – это...
Она запнулась, вспомнив, что пока верила в волшебного гнома, навещавшего детей на всех планетах в самую длинную ночь, потому что у него была магическая ракета и машина, замедлявшая время, то всегда загадывала одно и то же. Наверное, так делают все избалованные дети, когда в избытке игрушки-погремушки-одежда-сладости. Поэтому лет до десяти маленькая Фи, крепко сжимая кулачки, каждый год ждала от гнома единственного чуда.