— А я предлагала подсыпать ему перекрасавку, — сказала Джо, задумчиво жуя блинчик. — А вы пожалели его. И зря. Но ещё не поздно это сделать сейчас. Как раз к балу подействует…
— А почему бы и нет? — мстительно усмехнулась Бекки.
— Я бы посмотрела на него прыщавого, — хохотнула Юна, покосившись на Винсента.
А на меня вдруг накатила апатия. Я вяло мешала ложечкой чай и ничего не хотела. Разве что хоть ненадолго остаться одной.
— Я немного прогуляюсь, — сказала подругам, когда мы вышли из столовой.
— Мы пойдём с тобой! — сказала Бекки.
— Нет, одна, — ответила я. — Мне нужно успокоиться. Самой. Пожалуйста…
— Ты, надеюсь, не собираешься делать глупости? — Бекки прищурилась.
Я закатила глаза:
— Больше никаких глупостей, клянусь!
— Ну смотри, если ты не вернёшься через час, мы пойдём тебя искать, — пригрозила Бекки, и Юна кивнула в знак солидарности.
— Я вернусь даже раньше, — заверила я. — Просто немного проветрю голову, ладно?
— Я предупредила, — Бекки подняла указательный палец.
Я усмехнулась и помахала им рукой, затем пошла прочь по дорожке. К горлу все-таки подступил соленый ком, в глазах защипало от набегающих слез. Я даже толком не понимала, отчего мне так горько. Может, из-за обманутых ожиданий? Несбывшихся надежд? Я вспомнила, как долго желала завоевать сердце Винсента Мура. Сколько глупостей из-за этого совершила… Сколько усилий приложила. Сколько ложных надежд он давал мне сам в последнее время. Зачем все это было?
Я даже Шейна поцеловала из-за него! И почему-то именно в этот момент слезы решили вырваться на свободу. Повезло, что я прилично отошла от главного корпуса и общежитий, чтобы кто-то из студентов мог меня увидеть такой жалкой. Я приснилась к дереву и закусила губу, чтобы сдерживать всхлипы. Ну что я за дура? Как можно быть такой… Такой…
— Миз Рафор?
Я вздрогнула, услышав за спиной голос того, кого меньше всего хотела сейчас видеть. Но сердце, вопреки этому, забилось так часто, что стало трудно дышать.
— Вы плачете? — Шейн уже стоял совсем близко.
Легкий порыв ветра донес до меня его аромат: каких-то пряностей, кожи и горьковатая нотка алкоголя.
— Миз Рафор? — его рука легла мне на плечо.
Я поспешно стала вытирать слезы:
— Все в порядке, магистр. Ничего страшного.
— Оливия, — он впервые назвал меня по имени, и у меня снова перехватило дыхание.
— Я, правда, в порядке. Правда, — но дрожь в голосе выдавала мои истинные чувства.
— Что-то случилось с вашим драконом? Какие-то проблемы с ним? — Шейн спросил с такой заботой и беспокойством, что сердце защемило ещё больше.
— Нет, нет, с ним все в порядке, — я все же чуть обернулась, чтобы посмотреть на него. Встретиться взглядом. — Правда.
— Тогда… Все понятно, — выдохнул он протяжно, и моё обоняние вновь уловило запах алкоголя. Шейн криво усмехнулся, кивнул каким-то своим мыслям и мотнул головой: — Пойдемте.
— Куда? — не поняла я.
— Ко мне. Здесь совсем рядом.
Только сейчас я заметила, что мы стояли недалеко от жилища стражей.
— Идемте. Поговорим, — настойчиво повторил он.
— Но…
— Быстрее, миз Рафор. Сейчас начнётся ливень. Не хотелось бы промокнуть. Или вы предпочитаете вести беседы под дождём?
И небо, затянутое грозовыми тучами, я тоже увидела только что.
— Но… Разве это… Прилично?
Шейн посмотрел на меня с укором и вздохнул:
— О чем вы только думаете, миз Рафор?
Резкий порыв ветра ударил в спину, небо сотряслось от раската грома. Упали первые капли дождя.
Шейн вопросительно приподнял брови. Я наконец кивнула и неуверенно последовала за ним.
14.3
Он шёл расслабленной походкой, время от времени поглядывая на налитые свинцом тучи.
— И часто здесь такая погода? — поинтересовался потом.
— На самом деле, нет. В прошлом учебном году дождей было мало, а гроз вообще не было, — подумав, ответила я. — А в этом уже меньше чем за два месяца третий раз.
— Это меня и удивляет. Кристаллы должны регулировать такие процессы, — Шейн поднялся по ступенькам на крыльцо выделенного ему дома для преподавателей.
Я пожала плечами, а он открыл передо мной дверь, приглашая войти внутрь. Я неуверенно переступила порог и оказалась в маленькой прихожей, похожей на нашу.
— Сюда, — Шейн показал на открытую дверь гостиной.
Проходя, я заметила ещё одну дверь, видимо, ведущую в спальню.
Обстановка в гостиной была скромной: диван, пара кресел, между ними — кофейный столик. Чуть дальше стоял книжный шкаф и секретер, над которым висело круглое зеркало. Шейн стал разводить камин, а я присела на краешек кресла, чувствуя страшную неловкость, смешанную с любопытством. Будто мне позволили заглянуть за ширму его личной жизни.