Ее рука продолжала сжимать мой топ.
— Куда же он пошел?
Я покачала головой, слезы застилали мне глаза…
— Я не знаю, — пискнула я.
Она снова указала телефоном на пустой шкаф.
— Заходи туда.
Кровь отхлынула от моего лица. Неужели это будет опасно? Должна ли я отказаться? Я колебалась. У них ведь не было камеры в шкафу, не так ли? Они не увидят меня, если она попытается приковать меня к чему-нибудь.
Не зная, что делать, и по многолетней привычке, я повиновалась. Меня колотило, но я шагнула в пустое пространство гардеробной, отметив затхлость воздуха. Мой отец давным-давно перевез свои вещи.
Правда о том, что это значило, ускользнула от моего сознания, когда моя мать впилась в меня взглядом.
— Сними эту одежду, — приказала она.
Дрожь пробежала по моей спине.
— Что?
— Раздевайся, — приказала она. — Если ты откажешься повиноваться мне, я ее порву.
Я уставилась в пол. Моя мать никогда раньше не приказывала мне раздеваться. Я не хотела, чтобы она порвала одежду, поэтому сняла шорты, держа их между пальцами и не зная, что с ними делать. Я дрожала, стоя в одном лифчике и нижнем белье.
— Все, — скомандовала она, хватая шорты и стаскивая их с меня.
Я сглотнула, борясь с сухостью в горле. Ее глаза металимолнии в меня, пока я снимала верхнюю часть и стягивала нижнее белье вниз по ногам. Их она тоже забирала.
— А сейчас, — сказала она, — ты будешь сидеть там. Ты не пойдёшь в школу сегодня.
Что это было? Она собиралась держать меня здесь в шкафу, пока школа не окончится? Я стояла с прижатыми ногами и руки прижала к груди, чтобы закрыть своё тело. Дрожь раскалывалась по моему телу как торнадо, повторяясь через позвоночник.
— Как долго мне здесь стоять? — спросила я.
— Пока твой отец не вернётся, — прорычала она мне. — Если я позволю ему. Я могу отправить полицию за ним, в конце концов. Пусть они свяжутся с ним и с тобой.
Прежде чем я спросила её, что она имела ввиду, она захлопнула дверь шкафа. Раздался щелчок. Свет надо мной моргнул.
Я опустилась на колени, воздух вырвался из лёгких. Натан попробует снова в момент. Он, может быть, даже даст знать Коте о том, что я не отвечаю. Они включат камеры. Меня нигде не найдут. Они придут? Если они не найдут меня, они попробуют снова? Как я могу остановить их? Она вызовет полицию.
Я услышала, как моя мама пошла в спальню. Телевизор включился. Она не ляжет спать и будет сторожить, это значит, что они не проберутся сюда так легко.
Я легла на пол, поджав колени к груди и обвив ноги руками. Я вдохнула запах Натана со своей кожи, просто для того чтобы чувствовать себя с ними. Без команды Коты, или наставления мистера Блэкборна, без других я чувствовала себя потерянной. Что мне сейчас делать?
Если я выйду, она вызовет полицию. И она была уверена, что я не смогу просто сбежать, потому что она забрала мою одежду. Почему она поступает так со мной? Потому что она верит, что я украла деньги? Я не знала, что они у неё есть. Она верила в ложь, которую говорила моему отцу?
Я не могла понять, что мне делать. Мне не навредили. Я была одна. В этом всё и было. Где был мой отец? Почему все его вещи пропали?
Ушел без объяснений, даже не сказал гребаного «до свидания». Я начала припоминать, что Натан говорил, когда показывал мне записку. Он знал, что мой отец забрал всё с собой? Почему он мне не сказал?
Время шло. Я не была уверена сколько я здесь нахожусь. За головой я услышала скрип шагов. Я узнала Мэри. Она побежала в душ, почистила зубы в раковине.
Шаги мамы было слышно в спальне, а затем по направлению в коридор. Скрип раздался в лестничном проёме. Следует ли мне попытаться сбежать? Следует ли мне выскочить, и проверить был ли телефон в комнате? Нет. Другие не захотели бы, чтобы я рисковала. Если я выйду за телефоном и она увидит меня, она может поступить как и обещала — вызвать полицию. Мне не следовало звонить парням до того, как это произошло.
Так как мне нечего было делать, я потянулась за коричневым пальто, висящим надо мной. Я накрыла себя им. Пахло старостью и пылью. Забытое. Оставшееся, забытое пальто — всё, что осталось от моего отца, и оно прикрывало мою наготу. Я провела руками по ткани, найдя пуговицы, одной не было на груди. Может быть, ему было наплевать на меня как отцу Натана, но я никогда не думала, что он исчезнет. Теперь его вещи исчезли, я чувствовала, что нас забыли, как и это пальто.