Я повернулась, заметив Коту и Норта за застекленного дверью. Они следили за мной. Я не хотела думать о следующей мысли, но я думала, и она прилипла к моему сознанию, как паутина.
Сколько времени у меня осталось до того, как и они покинут меня?
Нежеланная.
— А -
В пятницу Кота припарковал свой седан у бара в центре Чарльстона. Ему не нравилось, что сегодня вечером у него было задание. Но если у него не было семейных проблем, Академию нельзя было игнорировать. В конце концов, они же обещали. Они уже целую неделю ездили навещать Сэнг.
Кота вышел из машины, сунув пару барабанных палочек в задний карман, чтобы освободить руки. Игра на барабанах для фальшивого оркестра в клубе была лишь одним из многих необычных заданий, которые Академия требовала от них. Это не было его любимым занятием, потому что это означало, что он будет бродить дольше, чем ему хотелось, особенно сейчас, когда он предпочитал проводить время с Сэнг.
Он включил телефон и нажал на розовое сердечко. Он нажал еще несколько кнопок, просматривая каждую камеру, пока не нашел ее. Его сердце подскочило, когда он снова увидел ее лицо.
Она свернулась калачиком на мягком стуле на чердаке. Ей не нужно было там находиться, но он знал, что ей это нравится. Кота улыбнулся в телефон, глядя на ее крошечные, совершенные черты лица и то, как она провела кончиками пальцев по фотографиям вокруг нее. Для верности он пересчитал ее пальцы на руках и ногах — идеальный набор из десяти для каждого. Именно так он убеждал себя, что с ней действительно все в порядке, все цифры учтены.
Он закрыл приложение, сунул телефон обратно в карман, прежде чем передумать насчет сегодняшнего вечера и уйти, чтобы быть с ней. Он не должен был так смотреть на нее, но не мог остановиться.
Точно так же, как он не мог перестать думать о том зеленом сердце в ванне и о том, как он узнал, что она внизу, в доме. Он восхищался ее умом.
Он также не мог перестать думать о том, как она выглядела, когда появилась в той же ванной. Он наблюдал за ней через камеру, прежде чем послать за ней Габриэля. Она была обнажена, и как бы ему ни хотелось отвести взгляд, он не мог. Ее нежная молодая грудь и изгиб обнаженных бедер возбуждали его, заставляя думать о вещах, о которых он поклялся никогда не думать с ней. Не сейчас. Не тогда, когда все было в таком беспорядке. Сейчас ей это было не нужно.
Кота попытался сосредоточиться. У него были другие причины для беспокойства. Ему нужно было заняться делами Академии.
Бар в центре Чарльстона был не слишком переполнен для вечера пятницы, но они пришли на несколько часов раньше. Внутри пахло плесенью и спиртом. В верхних динамиках играла рок-музыка. Шестеро посетителей уютно расположились у резного деревянного бара. Два бармена, облокотившись на барную стойку, разговаривали с людьми за стойкой. Кота догадался, что посетители в баре были завсегдатаями. Они казались более непринужденными, чем шестнадцать других людей, собравшихся за семью другими столиками у пустой сцены.
Кота рассеянно коснулся перемычки очков у своего носа. Он отыскал дверь в дальнем конце бара с табличкой «Зеленая комната».
Он открыл дверь, считая головы, входя в комнату. Семеро, включая Мистера Блэкборна и доктора Грина. Не хватало только Габриэля и Виктора.
Он кивнул остальным, вытащил из заднего кармана барабанные палочки и спокойно положил их на стол. Он сел на один из свободных табуретов, окружавших стол посередине. Семейное собрание давно назрело.
Как только он сел на край стола, дверь за ним открылась, и вошли Гейб и Вик. Сегодня волосы Гейба торчали на затылке колючими прядями, готовыми к ночи игры на гитаре и пения для толпы. Его ярко-оранжевая рубашка была украшена зигзагами контрастного зеленого цвета. Они были там, чтобы привлечь внимание сегодня вечером, и Габриэль был уверен, что это произойдет.
Виктор был в джинсах и простой черной футболке, одолженной у Норта. Это был один из немногих случаев, когда Виктор носил что-то настолько простое. Виктор зацепил пальцем конец рукава, дергая, как будто ему было неудобно. Кота знал, что Виктор вообще не любил играть на пианино перед другими людьми, хотя их фальшивая рок-группа была для Виктора меньшим стрессом, чем сложные концерты, в которых его родители требовали, чтобы он участвовал.