— Готова? — спросил Кота, окутывая меня шлейфом своего парфюма. Я прикусила нижнюю губу и подняла на него непонимающий взгляд.
Кота положил руку мне на талию, притянул к себе и повел. Все движения были очень четкие, законченные.
— Раз-два… — он считал вполголоса. Притянул меня к себе, вывел наружу и закрутил так, что юбка закружилась и обернулась вокруг меня. Я понятия не имела, что делаю, просто не сопротивлялась. Он вертел меня, наклонял, кружил, поворачивал. Это было слишком интенсивно. Я растворилась в его зеленых глазах. Легкая улыбка на его губах, то, как он прижимал меня к себе, четкие движения заставляли меня парить. Очень боялась споткнуться или зацепиться за что-нибудь каблуками, поэтому двигалась на носочках. Сердце сходило с ума.
Песня закончилась и я попятилась назад, обмахиваясь рукой, пока никто не успел подойти.
— Ладно, ребята, — сказала я, пытаясь выровнять дыхание, — я больше не могу… на этих каблуках.
Все рассмеялись.
Я проковыляла к дивану и упала между Сайласом и Нортом. Музыку оставили включенной, но больше никто не танцевал. Ребята расположились на креслах-мешках и схватили джойстики от приставки.
— Вот, — сказал Норт, похлопав себя по ноге. — Давай сюда свою ногу.
Он положил руку мне под колено, приподнял мою ногу и положил на свою. Расстегнул молнию на ботинке и снял его. Удивительно, но это меня нисколько не смутило. Габриэль одел меня, Норт раздевает. Что-то вроде того. Он снял с меня ботинки. Неужели я наконец привыкла к их прикосновениям и тому, что они все для меня делают?
Пока Норт занимался моей обувью, я сидела, прислонившись к Сайласу. В животе у него заурчало. Я рассмеялась, а он покраснел.
— Почему ты не сказал, что голоден? — спросила я его.
— Ты была занята, — сказал Сайлас.
— Может быть, нам пора начинать? — спросил Норт. Он как раз закончил с моими ботинками, а носки оставил, не стал снимать. Столкнул мои ноги со своего колена и встал.
— Я думала, что готовить буду я.
— Ты, — сказал Сайлас, вставая и протягивая мне руку, рывком поднял меня на ноги. — Мы помогаем.
Я потопала за ними на кухню. Норт открыл холодильник, проверяя его содержимое.
— У нас есть два фунта говяжьего фарша. Это малова-то, чтоб жарить гамбургеры на гриле. На всех не хватит.
Я встала рядом с ним, тоже заглядывая в холодильник, и прижалась щекой к его руке.
Норт притянул меня поближе и спросил:
— Что думаешь? Есть идея?
Я осмотрела содержимое, заметила бекон и лук.
— Хм… можно приготовить большую кастрюлю ковбойского рагу.
— А что это?
Я достала из холодильника бекон, лук и говяжий фарш. Положила на стол и стала проверять шкафчики, пытаясь найти кастрюли.
— Что мне делать? — спросил Сайлас, засунув руки в карманы и прислонившись к арке. Его широкие плечи обтягивала бейсбольная майка.
— Можешь нарезать лук?
— Думаю, что справлюсь с этим, — ухмыльнулся он.
Через несколько минут на дне большой кастрюли уже шипел бекон. Сайлас резал лук, а Норта я отправила за остальными ингредиентами.
Бекон поджарился и я выложила его на тарелку.
— Хочешь, я солью жир? — предложил Норт. Он всюду совал свой нос и постоянно нависал надо мной, наблюдая, что я делаю.
— Нет, — ответила я и жестом велела Сайласу бросить лук в кастрюлю.
— Это же не полезно для здоровья, — возмутился Норт.
— Твой мозг сделан из жира, — ответила я. — Тебе нужен жир для мозга.
Норт ухмыльнулся и закатил глаза.
Сайлас рассмеялся и помассировал мне шею и голову одной рукой.
— Она совершенно права. Смотри, она умеет готовить и очень умна. Давай оставим ее себе, — его большие руки были грубыми и не такими точными, как у Коты, и не такими успокаивающими, как у Габриэля, но мне это нравилось.
Я готовила, а Сайлас и Норт быстро находили нужные мне вещи, стоило только спросить. Когда рагу было почти готово, я добавила соус барбекю.
— Сколько ты добавляешь? — спросил Норт. — Ты меряешь?
— Нет, я на глаз, — ответила я.
— А как ты знаешь, когда достаточно?
— Когда будет вкусно. Я добавила соус в смесь из говяжьего фарша, бекона и фасоли. Вот так. Пусть немного потушится. Рагу надо дать немного потомиться, так будет вкуснее
Норт сжал мою руку с ложкой, поднес ко рту, попробовал и отпустил, облизывая губы.
— Так просто, но очень вкусно.