Я знала, что все по идее должно быть иначе. В книгах писали о семьях, чувствах, крепких связях и любви. Я не была заперта в замке круглосуточно, я смотрела по сторонам уже который год — как завязывались отношения, как создавались пары и рождались дети у знакомых и сокурсников. В какой-то момент я поняла, что не смогу повторить то, что они делают. Не смогу притвориться, что влюблена. А даже если мне и поверят, то когда-нибудь я ошибусь, когда-нибудь я дам неверный ответ. И все рухнет!
В алхимии всяко проще, чем в отношениях. В алхимии я могла морфировать вещества, чтобы добиться нужной реакции — усилить ее, модифицировать. Но чувства… Это то, что мне неподвластно. Возможно, когда нас — Алских княжон — создавали по желанию отца, нам что-то выключили. Но что, я так и не разобралась.
Мое сердце неприятно заныло. Я вдруг потянулась и крепко схватила Альнир за руку. Сестра удивленно оглянулась, но так и застыла, ничего не сказав. Я перестала улыбаться, просто не могла больше держать эту глупую и лживую улыбку. Когда я уеду, то еще долго не смогу встретиться с ней — с единственным человеком, с которым у меня была хоть насколько-то крепкая связь. Все, что было у меня в жизни, это наука и Альнир.
— Все будет хорошо, — сказала она мне, погладив мои сведенные пальцы второй рукой. Наверное, ей было больно, но разжать свою хватку я просто не могла. — Все будет хорошо.
Мне хотелось жалобно простонать «правда?», но я сдержалась. В этот момент я гордилась сестрой: она могла меня поддерживать, хотя уже находилась в такой ситуации, от которой я сейчас сбегала. И к моему ужасу, к моей печали я не могла сейчас взять сестру с собой. Куда? Я и так толком не знала, что будет со мной дальше. Удастся ли защита, получу ли звание, будет ли меня искать отец или отдаст все на откуп родственникам жениха?.. Все, что мне сейчас было доступно, это пообещать Альнир вернуться за ней.
— Я сделаю так, чтобы у нас все было хорошо, — сказала я ей. — Я не обещаю, что справлюсь быстро, но…
— Я буду ждать, — улыбнулась она. — Не волнуйся, я сильная, я смогу подождать столько, сколько будет нужно.
Мы так и не разняли рук, шли дальше, крепко держась друг за друга. А ночь приближалась быстро. Так быстро, что у меня кружилась голова. Я не верила, что решилась уезжать вот так. И вместе с тем понимала как нельзя ясно, что иначе поступить я не могла. До моего побега оставались считанные часы.
12. Эгиль
Я очнулся от жуткого ощущения натяжения. Болело все — руки, ноги и само тело. Потом я почувствовал холод, он распространялся по спине, щипал за конечности. Так, судя по всему, я голой кожей лежал на чем-то прохладном и гладком — металл? Но рассмотреть хоть что-то мешала маска на лице.
Крепежи натирали мне кожу на щеках, тянули волосы. Дышать было сложно, маска прилегала очень близко к лицу. Я задевал ресницами ее внутреннюю поверхность. Запах внутри был неприятный, резкий алхимический.
Очередной проблемой стала невозможность говорить. Кто бы за меня ни взялся, он обо всем позаботился, даже о криках. И воткнул мне в рот кляп. Я попробовал пошевелить языком, но и это далось трудом. Да к тому же затошнило.
Несколько секунд замешательства, одна неудачная попытка определить, где я и что происходит — и меня резко накрыло приступом паники. Я дернулся, попытался дернуться, но закреплял меня явно профессионал. Забился, попытался закричать. Только ремни сильнее впились в тело.
Так распинали не просто так! У меня хватало воображения, чтобы понять: так распинали, когда хотели, чтобы жертва не дергалась от боли.
Что произошло? Как я здесь оказался?
Я помню приход матери, помню слезы в ее глазах, а потом… Да, мне дорогу заступили гвардейцы. Или не гвардейцы, слишком умелые маги были среди них. А потом Оддвар вырубил меня.
От моего движения где-то далеко что-то звякнуло. Я сначала даже не поверил своим ушам. Слух! У меня по-прежнему был слух. Вот только грохот моего сердца заглушал любые звуки вокруг.
Успокоиться, мне нужно успокоиться. Выдох-вдох, еще раз и еще раз — и паника постепенно стала уменьшаться. Мне нужно понять ситуацию, в которой я оказался. Нужно узнать, что происходило. Нужно выжить. Я вернулся домой через десять лет, а значит, и отсюда выберусь. Просто я что-то пропустил, что-то недосмотрел. Надо прислушаться, раз все остальное мне по силам.
Сначала мне показалось, что вокруг только тишина, потом я стал различать бульканье и звуки кипения. Запах маски мешал мне принюхаться, но я был уверен, что именно так кипят колбы в алхимических лабораториях. В помещении было влажно, я чувствовал испарения, оседающие на ладонь.