— Ты — последняя из претендентов. Всего нас трое, больше комиссии не осилить, ты ж знаешь этих стариканов… Уже ждут вечерней попойки.
— А какие места распределения? — это меня волновало больше всего.
— Не волнуйся, вакансия есть, — фыркнул Милаш, он знал — как и все на подготовительных — как я хочу попасть в Главную алхимическую лабораторию. Но секунду спустя он помрачнел лицом. — Другое дело — сможешь ли ты это место получить. Мои-то шансы почти нулевые.
— То есть? — нахмурилась я. Милаш говорил так, будто и мне с моим проектом не победить третьего конкурента.
— Да третий появился — не наш. Из Алмерской академии прикладных наук. Мастер-белоручка! — скривился Милаш. М-да, по ходу кто-то из богатеньких пожаловал. — Как бы не пришлось в дотационщики идти… Два года всего, но…
Я могла только поддержать его, потому что места, которые считались дотационными, никогда не были особо привлекательными. То ли алхимик на предприятие, а это грязь, нищета и некачественные ингредиенты, а то и преподаватель в захудалую школу, где студенты в носу ковыряются вместо того, чтобы слушать. А отработать надо. М-да, белые комнаты Главной алхимической лаборатории всяко лучше!
— Говорят, что важная персона…
А вот эта новость меня не обрадовала. Мало ли какие у важной персоны возможности.
— Так может он и не защитится, — попыталась приободрить я Милаша. Надо было, конечно, глянуть на тему работы этого… заезжего. Вряд ли она могла обойти мою, да и подготовка в академии хуже. Но волноваться стоило.
— Нет, такие точно защищаются, — Милаш склонился ко мне и шепотом продолжил. — Девчонки в приемной болтали, что новичок этот не просто богатей. В прошлом году защитил мастера досрочно, а в этом году — сразу магистра, а потом — раз — и уже научный совет Алского княжества маячит перед ним. Княжич он. Алский княжич!
— Да не может быть, — это все, что я смогла из себя выдавить.
Что? Алский кто? Защищается мой брат? Новость просто сбивала с ног. Но что мне с того, кроме неприятностей? Я же этого брата никогда в глаза не видела. А вдруг он меня видел? Вдруг узнает? Чтоб его альвы сожрали!
20. Эгиль
Я не знал, куда деть руки: то ли оставить на коленях и закрыть следы крови на штанах, то ли сложить на груди и так спрятать испачканные ладони. Мне было крайне неудобно сидеть на кухне в доме алхимика, которого я убил, и смотреть, как возится у печи незнакомая мне женщина. Его родственница или близкий человек. Нас окружала тишина, нарушаемая только звуками готовки. Мне казалось, я могу протянуть руку и почувствовать эту тишину на ощупь — ее невидимый тяжелый плащ.
Напротив меня, за столом, сидела уже знакомая мне девочка и перебирала крупу. На обед будет каша с мясом. Так мне сказали. Больше ничего я добиться от женщины не смог.
В коридоре до сих пор лежали тела наемников, в подвале — останки алхимика, пятна крови на моей одежде подсыхали и темнели. А девочка все продолжала перебирать крупу и что-то напевала себе под нос. Что видел этот ребенок за свою короткую жизнь, из-за чего она так спокойно относилась к смерти? Я не хотел об этом думать, но то и дело возвращался мыслями к подвалу. Вряд ли я был первой и единственной жертвой.
На мгновение мне показалось, что все это жуткий кошмарный сон. Но нет…
Минута за минутой сливались в бесконечный поток. Я не знал, сколько сейчас времени. Даже не думал — день или уже вечер. В кухне было одно узкое окошко, но свет через него не попадал, слишком сильно оно заросло дикой ферией. Горели лиройские свечи, я как в трансе смотрел на то, как черный от копоти потолок становился еще темнее.
Я очнулся, когда на кухне поплыл запах почти готового блюда. Мясной, сытный, плотный — одним только ароматом можно было утолить голод. Я внезапно понял, что хочу есть, так сильно, что желудок тут же заболел, сам потребовал еды. Девочка без указаний метнулась к большому посудному шкафу и принялась расставлять тарелки, раскладывать приборы. На столе появились свежие овощи, лепешки и бутылочки со специями. А потом и основное блюдо.
— Тинна, руки, — строго сказал женщина, и девочка, уже ухватившая лепешку за румяный бок, отложила ее и побежала куда-то в дальний конец узкой кухни. Я помню, что проходил мимо столовой, что там был широкий длинный обеденный стол. Но выходить из кухни не хотелось. Здесь будто не было ничего — ни убийства, ни экспериментов алхимика, ни сгоревшей лаборатории.
Я тоже поднялся с мягкого, но поскрипывающего стула и пошел на поиски умывальни. Хотя какие там поиски: в кухне был маленький закуток и шаткая дверка. Я подождал, пока Тинна выйдет, и вполз в узкое пространство вместо нее. Да, это точно не купальни в Гнезде и не умывальня в моих комнатах. Но вода из крана лилась чистая и немного теплая — этого было достаточно.