– Я надеюсь на тебя! – громко и четко сказал Саша, смотря куда-то в потолок. Я подумала, что он надеется на Бога.
Саша подошел к краю сцены. Один из Аспидов достал пистолет. Я узнала своего знакомого Аспида. Именно ему представилась честь убить парня. Они специально так задумали, или это все вышло по чистой случайности?
Я закусила губу. Во рту появился привкус солоноватой крови. Меня трясло от предчувствия.
Он просил не вмешиваться. Так ли это, или Ян соврал мне, чтобы я просто не делала глупостей?
Саша стоял на краю. Он ободряюще взглянул на меня и улыбнулся обреченной улыбкой. Я уже видела такую, когда Аким падал вниз. Когда он думал, что умрет. Здесь тоже. Мальчишка глубоко вдохнул и закрыл глаза.
Я тоже хотела закрыть глаза и отвернуться, чтобы не видеть его смерти, но стояла, не в силах даже вздохнуть.
Прозвучал выстрел. Я увидела брызги крови и падающее тело парня со сцены на пол. Попыталась вздохнуть, но ком в горле не позволил этого сделать.
И тут крик сорвался с моих губ.
– Саша, нет! – я ринулась к нему, но сильные руки удержали меня. – Пусти меня! Пусти к нему!
Вырваться не удалось – Аким слишком крепко держал меня. Обессиленная сопротивлением, я уткнулась Акиму в плечо и залилась в рыданиях.
– Успокойся, все не плачь, – Аким поглаживал меня по голове и нашептывал успокаивающие слова.
Только что моего первого друга убили, а он просит меня не плакать? Да как можно вообще не проявлять никаких эмоций? Как будто Аким полгода не следил за Сашей, не помогал ему. Я рыдала. Слезы жгли глаза. Это была истерика. Саша. Тот, кто поддерживал меня, чуть ли не все это время, которое я находилась в Академии. Тот, кто спасал меня. Мне плевать, что он оказался предателем, но он сделал все, чтобы исправить это.
Хотелось кричать. Боль от утраты разъедала меня изнутри. Я содрогалась. Все тело ломило. Я опустилась на колени.
– Тихо, тихо, – Аким поднял меня на руки и понес к выходу. Я видела самодовольное лицо Василя, заметила ухмыляющегося мне Аспида.
Мой взгляд упал на мертвое тело Саши с неестественно выгнутыми руками и ногами. В этот момент я для себя решила, что убью триста четвертого, убью Василя. Пускай мне придется отдать за это свою жизнь, но я прикончу этих двоих.
«У тебя разорваны внутренности! Кровотечение! Ты умираешь, тварь! Ты умираешь!» – я послала это в мозг Аспида с такой яростью, что тот непроизвольно схватился за голову, а затем за живот.
Аспид закричал от боли и свалился со сцены на пол, прямо рядом с телом Саши. Аспид извивался, корчился от боли. На его губах выступила кровавая пена. Он кричал. Кричал жалобно, как ребенок. Мне было все равно. Он умрет. Он верит в то, что у него разорваны внутренности. Мозг удивительная вещь, он воплощает все то, во что ты веришь. Злорадная улыбка тронула мои губы, а затем тут же исчезла. Я ужаснулась своим мыслям. Мне понравилось убивать…
Аким вынес меня из зала и поставил на ноги. Я вернулась к дверям, чтобы посмотреть, что стало с Аспидом. Тот все еще дергался на полу. Изо рта текла кровь. Он кричал. Ребята с криками выбегали из зала, боясь, что с ними случится тоже. На лицах детей застыл ужас. Они толпились, толкались, стараясь быстрее убраться из зала. Толпа потихоньку схлынула. С пола поднимались те, кто упал в этой суматохе. Я заметила разбитые носы и губы. Толпа, несущаяся в ужасе, всегда страшна.
Я понимала, что нужно было убить Василя, но почему-то решила убить Аспида, считая его виновником всех бед. Но ведь не он являлся настоящим врагом. Корень всех бед – Василь.
Триста четвертый затих.
– Уберите этих двоих! – фыркнул Василь и исчез со сцены. Возможность была упущена.
Я увидела, как за руки один из Аспидов тащит тело Саши. Его глаза закрыты. Казалось, что он просто спит, если бы не дыра в голове от пули.
Выход из зала был один. Мимо меня проволокли Сашу. В носу вновь защекотало, дышать стало тяжело. Слезы опять градом покатились по щекам. Я не могла успокоиться. Рыдания жгли, как кислота. Я приложила ладонь ко рту, пытаясь заглушить всхлипы. Аким обнял меня и попытался увести.
– Нет! – я оттолкнула его и попыталась остановить тех, кто тащил тело Саши. – Куда вы его?
Мне не ответили. Я побежала, пытаясь схватить тело за ноги и не дать его унести. Аким перехватил меня поперек живота и оттащил от трупа. Я брыкалась, не могла понять, за что такой жестокий конец Алу.
– Успокойся, ему уже ничем не помочь, – спокойно сказал Аким.
Меня раздражало такое спокойствие в голосе. Ему не понять, как это потерять близкого друга. Можно сказать, что он умер из-за меня. Я узнала в голосе Акима ту же интонацию, которой Саша прощался с Сэм. Эти люди повидали много смертей, у них просто уже не осталось сил плакать по кому-то. Смерть неизбежна.
– Отпусти меня! Отпусти! – я вырывалась, мне нужно было попрощаться.
Слезы катились по щекам, из меня вырывались неясные всхлипы. Тыльной стороной ладони я вытирала щеки, но через секунду они вновь становились мокрыми.
Аким подхватил меня на руки и понес к нам в комнату. Я брыкалась, кричала, колотила бывшего Лазурита по спине, пока тот не занес меня в нашу комнату и не опустил на кровать.
– Прошу, хватит, – попросил он.
Хватит реветь? Что прекратить? Саша…
Друг, который столько раз спасал меня. Он мертв. Кто еще погиб из-за меня? Нас было двести. Сейчас меньше ста.
Овла, Фиби, Ветта, Николс, Агния, Вениамин, Сэм, Саша – все они мертвы. И еще около сотни тех, имена которых я не помню.
Я легла лицом в подушку и кричала, кричала, пока не охрипла, пока не сел голос. Я кричала от боли, от безысходности, от страха, горя. Больно. Противно. Я кричала. Кричала пока оставались силы. Кричала, пока могла кричать. Столько погибших. Среди них мои друзья, мои недруги, но разве они заслужили этого? Быть убитыми?
Не знаю, сколько я пролежала на кровати, но почти все это время Аким молча гладил меня по спине, не зная, как еще можно успокоить. Мне было плохо. В груди пустота. Хотелось хоть чем-то ее заполнить. Я кричала, надеясь, что так станет легче. Перед глазами вставали образы мертвых. Вот мертвая Ветта лежит, как кукла, с распростертыми руками, а рядом с ней ее отец, которого убили свои же люди. Вот слышится выстрел, и Прасковья сидит и плачет над мертвой Агнией. У всех стеклянные безжизненные глаза. Овла заслоняет собой Касьяна и падает на пол. Сэм с кинжалом в груди.
Меня трясло.
Сил кричать больше не было. Я лежала, уставившись в одну точку. Боль пульсировала в голове. Мысли кончились. Просто больно, просто грустно, просто…
18 глава.
Так я пролежала на кровати весь день, пропустив все тренировки. Аким, просидев со мной два часа, не выдержал моих завываний и ушел. Я не винила его за это. Никто не может быть настолько самоотверженным, чтобы слушать вой и рыдания весь день.
Но, как оказалось, парень ходил в столовую и даже принес мне поесть. Правда, я даже не взглянула в сторону тарелки. Есть совершенно не хотелось.
Через некоторое время я заставила себя подняться и сходить в душ, надеясь, что вода поможет мне немного успокоиться. Зайдя в душевую, я дошла до самой дальней кабинки и, не раздеваясь, шагнула внутрь нее. Сверху, как по приказу полилась прохладная вода. Я подставила под струи лицо, стараясь смыть соленые слезы, но они вдруг хлынули с новой силой.
Опустошенная сегодняшним происшествием, я опустилась на самое дно кабинки и обхватила руками колени. Вода полностью намочила мой костюм и волосы. Прохладные струи заливались мне в нос и глаза. Уже было сложно понять, плачу ли я, или это просто вода. Вся боль отступила на второй план, а мой взгляд бездумно бродил по белой стене кабинки, по которой то быстро, то медленно стекали капли, устраивая между собой гонки. Мои мысли были уже далеко отсюда, шум воды заглушал звуки внешнего мира, и я смогла полностью уйти в себя. Мне вспомнилось, как я почти каждый день дома вот так запиралась вечером в ванной и сидела, смывая с себя все заботы, что накопились за день, но потом мне начинали барабанить в дверь, и тогда приходилось выходить.