Старик сдержано усмехнулся. Мужчина в очках тоже еле видно дернул губами.
— Хех, к нам стандартно бегут девицы от навязанных замужеств, — хохотнул профессор Чуб ректору. — Может пора переименовать академию в монастырь?
— Насколько мне известно, — проигнорировал колкость профессор Семироз, продолжая смотреть на дочь, — она выбрала хорошего жениха. Одного из самых состоятельных людей в вашем районе.
— С ним невозможно говорить, — кисло заметила девушка. — Точнее, с ним невозможно говорить ни о чем, кроме него самого. Он хочет завести себе жену, видите ли. Заводят собак, кошек, цветочки в горшках. А я не беспризорный щенок, что б меня в «хорошие руки отдавать». Сама о себе позабочусь. В конце концов, мне уже семнадцать, не малое дитя.
— О, узнаю этот норов, — довольно глянул профессор Чуб на ректора.
— Значит, — снова не повел бровью на комментарий мужчина, — причина, по которой вы, Майя, здесь, это спасение от нежеланного брака?
— И жажда знаний, — напомнила Майя. — Я хочу стать высококлассным магом.
Ректор нахмурился.
— Магия — не развлечение, Майя. Это большая и сложная работа. Не уверен, что ты к такому готова. Я организую тебе билет обратно, подумай хорошенько и в следующем году приходи.
— Но… — испугалась Майя.
— Велизар, — впервые подал голос мужчина в белом, склоняя голову набок. — Я не узнаю тебя. Ты всегда поощряешь стремление к изучению магического искусства у юных одаренных.
Его голос оказался с легкой хрипцой, хотя произношение каждого слова немного растягивалось.
— Когда вижу талант, — сухо ответил ректор.
— Я бы не сомневался на счет таланта этой девушки, учитывая, чья она дочь.
Велизар нахмурился, но промолчал.
— Может проголосуем? — предложил профессор Белозор. — Я за то, чтобы дать девушке шанс.
— Я тоже считаю, что после такой длинной дороги отправлять юную леди домой, даже не дав возможности себя проявить, не правильно, — подтвердил профессор Чуб.
Ректор окинул своих коллег мрачным взглядом. Он о чем-то напряженно думал и наконец шумно выдохнул. С небольшим промедлением из рукава у него появилось перо, и он расписался под заявлением. Затем из того же рукава он достал печать и надавил ею на край листа.
— Вы приняты, Майя Семироз.
— Благодарю, — сдержанно сказала Майя.
Она направилась к выходу, но у самих дверей обернулась на голос отца:
— Но вы должны понимать, — произнес профессор, строго смотря на дочь, — что легко здесь не будет. Это академия высшего мастерства. Тех, кто слаб, отчисляют без замедлений.
— Хорошо, — кивнула Майя.
Она попрощалась и оставила кабинет.
Забрав у Лесаны чемодан, Майя покинула академию и направилась в общежитие. Все прошло примерно так, как она ожидала. Хотя нет, с самого выхода из поезда все пошло не так, как она ожидала! Но желанного результата она добилась, это главное.
Майя выдохнула и подтянула ворот плаща выше, стараясь спрятаться от прохладного ветра. Она и забыла, что в горах холода приходят раньше, чем в мягкой на погоду приморской столице.
Разговор с отцом оставил слегка горький осадок. Ее все-таки не особо рады видеть. Впрочем, это она тоже ожидала.
***
Сидя в небольшом холле, Майя рассматривала объявления на доске, ожидая, когда ее разместят в комнату. Общежитие с академией разделял сквер. Комплекс корпусов складывался из самых крайних домов города. По дороге Майя даже видела фонари барьера между деревьями.
— Готово, — донесся гнусавей голос смотрительницы Игас.
К Майе подошла тучная женщина со взглядом, от которого внутри все сжималось. Ее широкое квадратное лицо, сразу переходящее в округленные плечи, и большой рот навязчиво напоминали жабьи. Мадам Игас протянула Майе ключ.
— Четвертый этаж, последняя дверь справа.
— Благодарю, — кинула Майя.
— Не надо благодарностей, надо вовремя въезжать, — прищурилась мадам Игас. — Молодежь, совсем разбалованная пошла. Теперь всю учетную запись переписывать. Тьфу ты!
Майя смутилась и уже хотела поспешить к лестнице, но мадам Игас остановила ее строгим голосом:
— Куда!
Майя резко выровнялась.
— Правила проживания, — объявила смотрительница. — Она вытащила из кармана широкого платья сложенный листок и принялась зачитывать: — Двери общежития для адепта закрываются ровно в девять. Не на минуту раньше, не на минуту позже. Не успел, спи на улице, — постановила женщина. — Имущество не портить, за это идет штраф и отработка. Отработка у меня, — хищно улыбнулась мадам Игас. — В мужской корпус заходить строго запрещается. У нас солидное учебное заведение, а не дом разврата и порока.