— Можно? — сначала спросила, а потом уже постучала златовласая леди-дракон.
И адепты… Откуда столько наглости? Думают, раз пятикурсники, можно расслабиться? Сесть на добрую ректорскую шею и поехать?
— Мисс Кейра, — отозвался Даниэль негодующе и отставил чашку с надоевшими помоями. — Выйдите и зайдите по… по-нормальному! Как полагается.
У окна раздался смешок.
— А ты сиди и не умничай. Сортируй документацию, — строго пригрозил нерадивому адепту-штрафнику.
В дверь вежливо, но с нажимом постучали.
— Господин ректор. Это Кейра Эль Сот, можно?
— Войдите, мисс Кейра, — великодушно разрешил ректор. Как только дракон вошла, жестом пригласил присесть.
Девушка отказалась.
— Господин ректор, — с вызовом произнесла она, чуть вздернув остренький носик. Даниэль усмехнулся. Мысленно. — На каком основании… Нет. По какому праву в мою комнату поселили недочеловека? Ведьму!
Даниэль сцепил руки в замок и мягко улыбнулся.
«Ох уж эти драконы с их самооценкой и самомнением! Сколько еще придется с ними хлебнуть?»
— На том основании, мисс Кейра, что комната не ваша. Она принадлежит академии Грейд-Холл. Частная собственность. Ваше — только вещи в ней. Даже кровать — казенная.
— Но… — девушка растерянно моргнула. — Разве вы не понимаете?!
— Не понимаю что? Комната принадлежит академии, я ректор этой академии, значит, имею право распоряжаться ее имуществом по своему усмотрению. Так чего я не понимаю?
Кейра зарычала, досадливо морщась.
— Вы меня запутали! — простонала обвинительно. — Вы всегда это делаете! Но знаете, я не потерплю ведьму в моей… то есть вашей комнате, где живу я. Если Ванесса Хилл узнает, а она узнает…
Даниэль поднялся и жестом прекратил всякие попытки запугать его. Шантажировать.
— Мисс Кейра, если вам так угодно, я могу лично сообщить леди Хилл, что поселил рядом с вами мисс Айрин Тайлет.
Кейра судорожно выдохнула, поджимая розовые губы.
— Скажите хотя бы причину, почему именно в нашу комнату? Других мест не было?
— Почти, — подтвердил ректор. — Мне не хотелось селить мисс Тайлет с первокурсниками, потому что они ее расслабят. Будут плохо влиять. Ее потенциал гораздо выше других поступивших. Нашей ведьме нужен хороший стимул, подпитка и мотивация. Общение со старшими адептами даст ей все необходимое.
— Так перевели бы ее сразу на пятый курс, раз она такая талантливая умница! — не сдержалась Кейра. Мало ей унижений от этой недотепы-ведьмы, еще и ректор издевается.
— Спасибо, мисс Кейра, я подумаю над вашим предложением. А пока, если вопросов больше нет…
В кабинет без стука, шаркая потертыми тапками, вошла старая Роза, что-то ворча.
Кейра застонала, возведя глаза к потолку, и вылетела из кабинета. Что толку от этого ректора с его странной справедливостью?! Сама все решит…
— Я слушаю вас, госпожа Роза, — громко произнес Даниэль, останавливая старушку, которая, если бы не стена, так бы и шла. Неизвестно куда.
— Ходють… — старушка очнулась и уставилась мутным взглядом на Даниэля. — Ведьма проклятущая! — причмокнула сухими губами. — Все стены!.. Пол… Все в паутине, зараза этакая! Чтобы ей пусто было!
— Ведьма? — недоуменно переспросил Даниэль. Парень у окна перестал создавать видимость усердной работы и заинтересовано поднял голову.
Роза моргнула.
— А кто еще? Ведьма, конечно! Весь этаж в паутине!
— Спасибо, Роза, спасибо! — торопливо заговорил ректор, подталкивая старушку к выходу. — Вы, как всегда, очень бдительны. Можете взять в столовой дополнительную порцию оладьев.
— А со сгущенкой? — Роза полностью переключилась на оладьи.
— Со сгущенкой, со сгущенкой! — наконец, получилось старушку выпроводить. — Дэрил! — из приемной показался сид. — Дэрил. Ведьму ко мне. Быстро.
Сид поклонился и скрылся за дверью. Даниэль вздохнул и вернулся в кабинет. И это еще учебный год не начался!..
Айрин как раз закончила раскладывать немногочисленные вещи, так, по мелочи: расческа — единственная, способная справится с ее соломой-волосами; пижама растянутая, уже и не поймешь какого она цвета — т о ли розовая, то ли оранжевая, а при свете дня вообще в крапинку. Кое-какие книги. Любимые. «Магический кодекс». «Право». «История Делаари». И поваренная книга. Вряд ли она в академии понадобится, но было что-то притягательное в том, чтобы читать рецепты заморских блюд, трехэтажных тортов, которые ты никогда не сможешь приготовить, но представляешь так явственно, что ощущается нежно-сладковатый вкус взбитых сливок и клубничной прослойки. Еще в сумке отыскался портрет мамы, но его Айрин доставать не стала. Зачем взяла — неизвестно. И так ведь всегда. Таскает его, таскает, смотрит иногда. Иногда вздыхает, а что чувствует при этом — непонятно. Вроде скучает, а вроде… и не помнит толком, какая она была. Не внешне, в смысле, — тут как раз проблем никаких, сходство на лицо: те же смоляные волосы, острые скулы и глаза холодные, серые, словно корочка льда на осенних лужах. А вот какая мама по характеру была, сложно сказать. Айрин почти ничего не помнила. Или помнить не хотела…