– А ты сиди и не умничай. Сортируй документацию, – строго пригрозил нерадивому адепту-штрафнику.
В дверь вежливо, но с нажимом постучали.
– Господин ректор. Это Кейра Эль Сот, можно?
– Войдите, мисс Кейра, – великодушно разрешил ректор. Как только дракон вошла, жестом пригласил присесть.
Девушка отказалась.
– Господин ректор, – с вызовом произнесла она, чуть вздёрнув остренький носик. Даниэль усмехнулся. Мысленно. – На каком основании… Нет. По какому праву в мою комнату поселили недочеловека? Ведьму!
Даниэль сцепил руки в замок и мягко улыбнулся.
«Ох уж эти драконы с их самооценкой и самомнением! Сколько ещё придётся с ними хлебнуть?»
– На том основании, мисс Кейра, что комната не ваша. Она принадлежит академии Грейд-Холл. Частная собственность. Ваше – только вещи в ней. Даже кровать – казённая.
– Но… – девушка растерянно моргнула. – Разве вы не понимаете?!
– Не понимаю что? Комната принадлежит академии, я ректор этой академии, значит, имею право распоряжаться её имуществом по своему усмотрению. Так чего я не понимаю?
Кейра зарычала, досадливо морщась.
– Вы меня запутали! – простонала обвинительно. – Вы всегда это делаете! Но знаете, я не потерплю ведьму в моей… то есть вашей комнате, где живу я. Если Ванесса Хилл узнает, а она узнает…
Даниэль поднялся и жестом прекратил всякие попытки запугать его. Шантажировать.
– Мисс Кейра, если вам так угодно, я могу лично сообщить леди Хилл, что поселил рядом с вами мисс Айрин Тайлет.
Кейра судорожно выдохнула, поджимая розовые губы.
– Скажите хотя бы причину, почему именно в нашу комнату? Других мест не было?
– Почти, – подтвердил ректор. – Мне не хотелось селить мисс Тайлет с первокурсниками, потому что они её расслабят. Будут плохо влиять. Её потенциал гораздо выше других поступивших. Нашей ведьме нужен хороший стимул, подпитка и мотивация. Общение со старшими адептами даст ей всё необходимое.
– Так перевели бы её сразу на пятый курс, раз она такая талантливая умница! – не сдержалась Кейра. Мало ей унижений от этой недотёпы-ведьмы, ещё и ректор издевается.
– Спасибо, мисс Кейра, я подумаю над вашим предложением. А пока, если вопросов больше нет…
В кабинет без стука, шаркая потёртыми тапками, вошла старая Роза, что-то ворча.
Кейра застонала, возведя глаза к потолку, и вылетела из кабинета. Что толку от этого ректора с его странной справедливостью?! Сама всё решит…
– Я слушаю вас, госпожа Роза, – громко произнёс Даниэль, останавливая старушку, которая, если бы не стена, так бы и шла. Неизвестно куда.
– Ходють… – старушка очнулась и уставилась мутным взглядом на Даниэля. – Ведьма проклятущая! – причмокнула сухими губами. – Все стены!.. Пол… Всё в паутине, зараза этакая! Чтобы ей пусто было!
– Ведьма? – недоумённо переспросил Даниэль. Парень у окна перестал создавать видимость усердной работы и заинтересовано поднял голову.
Роза моргнула.
– А кто ещё? Ведьма, конечно! Весь этаж в паутине!
– Спасибо, Роза, спасибо! – торопливо заговорил ректор, подталкивая старушку к выходу. – Вы, как всегда, очень бдительны. Можете взять в столовой дополнительную порцию оладьев.
– А со сгущёнкой? – Роза полностью переключилась на оладьи.
– Со сгущёнкой, со сгущёнкой! – наконец, получилось старушку выпроводить. – Дэрил! – из приёмной показался сид. – Дэрил. Ведьму ко мне. Быстро.
Сид поклонился и скрылся за дверью. Даниэль вздохнул и вернулся в кабинет. И это ещё учебный год не начался!..
***
Айрин как раз закончила раскладывать немногочисленные вещи, так, по мелочи: расчёска – единственная, способная справится с её соломой-волосами; пижама растянутая, уже и не поймёшь какого она цвета – т о ли розовая, то ли оранжевая, а при свете дня вообще в крапинку. Кое-какие книги. Любимые. «Магический кодекс». «Право». «История Делаари». И поваренная книга. Вряд ли она в академии понадобится, но было что-то притягательное в том, чтобы читать рецепты заморских блюд, трёхэтажных тортов, которые ты никогда не сможешь приготовить, но представляешь так явственно, что ощущается нежно-сладковатый вкус взбитых сливок и клубничной прослойки. Ещё в сумке отыскался портрет мамы, но его Айрин доставать не стала. Зачем взяла – неизвестно. И так ведь всегда. Таскает его, таскает, смотрит иногда. Иногда вздыхает, а что чувствует при этом – непонятно. Вроде скучает, а вроде… и не помнит толком, какая она была. Не внешне, в смысле, – тут как раз проблем никаких, сходство на лицо: те же смоляные волосы, острые скулы и глаза холодные, серые, словно корочка льда на осенних лужах. А вот какая мама по характеру была, сложно сказать. Айрин почти ничего не помнила. Или помнить не хотела…