— Все что захочешь, богиня из моих грез! — горячо прошептал парень.
— Скройся с глаз долой, пока я тебя в улитку не превратила! — прорычала я и добавила. — И на будущее, если тебе понравилась девушка, то ради всех богов, не называй ее сереброликой луной!
— Но мне нравишься ты, — возразил парень. — Очень-очень нравишься!
— Ничем не могу помочь, — без улыбки ответила я и развернулась, намереваясь идти прочь.
Однако поклонник попался настырный — забежал вперед меня и самым натуральным образом бухнулся на колени.
— Пойдешь сегодня со мной в «Отраду трубадура», прекрасная нимфа? — поинтересовался первокурсник, видимо, пропустив мимо ушей мой добрый совет.
Тьфу ты, настырный какой! Я вежливо послала белозубо улыбающегося первокурсника в пекло, и обошла его, намереваясь наконец-таки достигнуть кафедры зельеварения, но он меня опередил, раздесярился, и теперь десять юнцов обступили меня, припав на колени и пожирая глазами мой бюст.
В таком положении меня и застал Фил Шепард, вышедший с кафедры по боевой магии, неся в руках увесистую стопку учебников. При виде моей груди у Фила, как и у всех прочих особей мужского пола, глаза на лоб полезли, но, надо отдать ему должное, справился он с собой быстрее других. Оно и немудрено, кто как не Шепард должен знать действие собственного зелья!
— Ну, как твоя работа по зельеварению, доволен результатом? — вложив максимальное количество яда в голос, поинтересовалась я.
— Спасибо за заботу! Вполне, — отозвался Шепард спокойно. — А ты, я смотрю, весело время проводишь! Лучше бы мозги себе увеличила!
Я задохнулась от возмущения. Доволен он, негодяй! Сварил такое идиотское зелье, и из-за его подлости я на себе это зелье опробовала!
Из-за его подлости и моей глупости…
На ум никак не приходил достойный ответ, и я решила просто без всяких лишних разговоров наслать на Шепада какое-нибудь страшное проклятье вроде огромной бородавки на носу или пушистых зубов, но мой незадачливый поклонник вместе со своими копиями мешался под ногами.
Я попыталась пробиться сквозь плотный строй, но было поздно — момент нападения на бессовестного Шепарда утерян — я не смогла не то, что устроить подлецу постоянно чешущиеся волосы и ступни шестидесятого размера, но даже не ответила никак на его издевательскую реплику.
Проходя мимо, Фил с усмешкой глянул на коленопреклоненных первокурсника и его десять копий, не дававших пройти и хватавших меня за руки, и был таков.
— Несравненная королева, хочешь, я вызову этого наглеца на дуэль? — пылко спросил первокурсник № 1, а его копии согласно закивали в ответ.
— Брысь! — необыкновенно злая, прошипела я.
Скоро звонок с пары и мне очень желательно смотаться отсюда до того, как коридор наводнится весёлыми студентами.
Порядком уже надоевший первокурсник просьбе моей скромной не внял, за что вместе со всеми своими копиями был подвергнут заклинанию под названием «Молчаливый страж». Я бы, правда, в данном случае его трактовала как скульптурная группа «Молчаливые, пялящиеся на мою грудь, стражи».
Вообще-то, согласно Регламенту Института, студентам вне аудиторий запрещено друг к другу применять заклинания, но мне-то теперь, после папиного перевода, уже нечего не страшно (и раньше не страшно было, а, как выяснилось, зря!), да и вообще достал меня этот первокурсник хуже горькой редьки!
Наконец-то, слава богам, я достигла кафедры зельеварения и могла с облегчением вздохнуть. Уж Ариадна-то Чортрис поможет и поддержит, как делала это всегда.
Только завидев меня, профессор — маленькая сухонькая старушка (правда, это впечатление было обманчивым — энергии у Чортрис было хоть отбавляй, а ещё она являлась обладательницей хриплого, как у пьяного кучера, баса), всплеснула руками и воскликнула:
— Самодур! Болван! Герой-любовничек!
Это она о папе моём. Во всем ВИМП никто больше говорить в таком тоне о папе не решался. А Чортрис хоть бы хны! Она в магполице очень давно, и нянчила меня, когда я была совсем малышкой.
Уж не знаю, каким образом до нее дошла новость о моем переводе, впрочем, не удивлена — такие вести разносятся быстро.
— Отправить дитятко в какую-то глушь несусветную! — возмущению Чортрис не было предела. — Он лишает тебя светлого будущего, не говоря уже о том, что неподалёку Таинственный Лес, а там два-три человека в год, да пропадает! Нехорошее место!
— Ну, вроде как за дело сослал, хотя к единственной дочери мог бы и помягче быть…
— Да это ерунда все! — махнула рукой Чортрис.
— Даже гимн? — с интересом переспросила я.