Спустя всего лишь пару мгновений всего этого уже не было.
А была сверкающая идеальной чистотой свежая, проветренная аудитория.
Что ни говори, а это было сильно!
Эх, владела бы я этим заклинанием, Малкольм бы отцу не капал, что у меня в комнате вечный бардак!
ГЛАВА 7
Комендантом в студенческом общежитии была кикимора.
Натуральная такая кикимора болотная — девушка с зелёной кожей, зелёными волосами более тёмного оттенка, острыми ушами и хитрющим выражением лица. На ней длинная юбка до пят и то ли лифчик, то ли верх от купальника, в общем, не знаю, как это назвать, но проще было бы кикиморе вообще ничего не надевать — эффект был бы тот же самый.
— Ой, милая, да ты посмотри, какие покои! Посмотри только — во всем корпусе краше не сыщешь! У нас, когда сын одного вельможи придворного учился, сразу себе эти хоромы выбрал, а потом даже выезжать не хотел! Да тут обитаться все студенты мечтают, но я уж тебе, милая, эту комнатку уступлю по доброте душевной, ты просто понравилась мне очень…
Комнату, куда завела меня кикимора, и правда, иначе как хоромами язык назвать не поворачивался. Стены неровные, как будто строители, берясь за это помещение, были во хмелю, да к тому же ещё и в некоторых местах как-то подозрительно вспучиваются, да к тому же и какого-то серо-буро-малинового цвета. Потолок со скатом — черный, пол вообще насыщенно бордового цвета, как будто сын того самого вельможи был по совместительству маньяком и залил его кровью невинных жертв. Кровать высоченная и узкая, и напоминает скорее смертный одр, нежели место отдыха человека. Правая дверца шкафа беспомощно висит на одной петле, а левая — так вообще вырвана с корнем. Занавески на окнах — в дырах, обугленных по краям, и их явно никто не стирал как минимум года два, а то и больше.
В довершение этой жизнерадостной картины в недрах шкафа что-то протяжно заскрипело, а потом из-за приоткрытой дверцы вывалилась дохлая мышь.
— Это ещё что такое? — вырвалось у меня.
— А, да это… — не переставая улыбаться, кикимора постаралась незаметно затолкать хладный трупик грызуна под шкаф. — Да тут барабашка живет, неплохой, в принципе, парень… Ну, может, иной раз и шумнёт чуток, зато с ним не заскуча…
Мышь, видимо, пораскинула мозгами, что под шкаф ей не особо хочется, и вдруг резко решила ожить, тоненько взвизгнула, подпрыгнула и запуталась у кикиморы в складках юбки. Завизжав ещё громче мыши, кикимора попыталась избавиться от бедного грызуна, который пробрался ей уже под юбку.
Жуль, с любопытством осматривающий данное жилище, отвлёкся на ор, и попытался мышь из кикиморовой одежды извлечь, отчего ее визг поднялся на самую высокую ноту.
Немного понаблюдав за этим маскарадом, я оттащила своего енотика от зелёной нечисти, после чего произнесла заклинание, легонько шевельнув пальцами. Мышь вывалилась на свет божий и юркнула в открытую дверь. Жуль кинулся вслед за ней.
Короче, либо я чего-то не понимаю, либо эта нечисть зелёная решила меня надуть, загнав в самую отвратную комнату в этой общаге.
— Так нет других, — заверещала прижатая мной к стенке кикимора.
— А если найду? — ласково поинтересовалась я.
— Ладно, ладно, пошли! — проворчала ещё не отошедшая от схватки с мышью нечисть. — И откуда ты такая деловая на мою голову взялась? Вот не поверишь, уже три года сюда вселить никого не могу, что ж такое!
— А для разнообразия ремонт сделать не пробовали? Потолок перекрасить? Занавески постирать хотя бы?
— Пробовали, — со вздохом ответила кикимора. — Чего только не пробовали, но он все возвращает, как было.
— Он — это барабашка? — проявила чудеса сообразительности я.
— Ну, а кто? Его давно вышвырнуть надо из общежития, но ректор запрещает. Жалеет его. Ему с таким характером нигде места не будет, — сообщила кикимора. — И откуда ты такая взялась, умница-разумница? Я уж было решила, что удалось тебе на уши присесть.
— Из Ледяной тюрьмы, — скромненько ответила я.
— Что, серьёзно? — вытаращила глаза кикимора. — Это ж та самая знаменитая тюрьма для магов! Там же сам Кейлор Ролейк сидит!
Кейлор Ролейк — это известный маг, легенда преступного мира. Известен тем, что пожрал магические способности, а с ними и жизнь сотен магов, за счет чего и приобрел невиданную силу. Лет сто назад был отловлен Рондендрионом Корнивоном и заключен в Ледяную тюрьму.
— Я там родилась и воспитывалась. Мама у меня демоница, а папа… папа чупакабра, — доверительно поведала я, пока мы шли по коридору. — А как мне исполнилось двадцать три года, меня отправили учиться в эту академию. Родители всегда мечтали дать мне хорошее образование, — тут я чуть даже не всплакнула.