И сейчас, когда я в Академии Хозяйственной Магии, как ни странно, особенно…
— С ума сошла! — прошипела Милица своей мышеволосой подруге Харите, но достаточно громко, чтобы я услышала. — Профессор Анселми нам строго-настрого запретил в Таинственном лесу колдовать!
Я посмотрела на профессора Анселми, который вытянув руку со своим карманным зеркальцем, делал мыслеобраз, позируя на фоне живописных цветов, и подумала, что плевать он хотел, хоть я тут сейчас сто боевых пульсаров наколдую и в придачу парочку молний.
Я не знаю, как остальным, а мне это уже порядком надоело!
Я яростно почесала укус комара (в шею, подлец, ужалил, в самое нежное место!), подобрала юбки и, обогнав мерно движущуюся меж деревьев колонну безропотных студентов, подступила к преподавателю:
— Профессор, вы не могли бы чуть-чуть помочь? Меня комары закусали и холодно очень…
— В таком платье и немудрено, — ответил профессор, оглядывая меня как-то совсем не по-профессорски. — Отличный фасон. Вы у какого портного заказывали?
О боги! Убить что ли этого Анселми, убить прямо на месте?
Назвав самого дорогого и популярного портного в столице, я попыталась снова воззвать к Анселми, но в ответ получила только:
— Отличная, отличная для вас практика, студентка. Эти два пункта — как не замерзнуть и как спастись от мошкары в лесу, мы как раз на предыдущей лекции изучили… Так что дерзайте, юная мадмуазель!
Я дерзала.
Шла, обхватив себя руками (помогало мало, но хоть что-то), и на чем свет стоит ругала бестолкового профессора Анселми и всю Академию Хозяйственной Магии. Пантилеймона Ортодеуса, который наверняка одобрил это практическое занятие и Митрофанушку, который меня так грубо оторвал от разговора с Власом…
С Власом…
— Держи.
На мои плечи легла теплая накидка.
Фил Шепрад. Остановился. Смотрит с сочувствием. Его плащ. Как же не хочется убирать его с себя. В нем так уютно, ткань хранит его тепло… Но это плащ Шепарда, и его сочувствие мне не нужно! Я сбрасываю:
— Спасибо, мне не холодно!
— Дура ты, Аштон, — качает головой Шепард, забирает у меня плащ и уходит куда-то вперёд.
Я прислоняюсь лбом к шершавому стволу дерева. Чувствую себя совершенно опустошенной. Прочие студенты, болтая и смеясь, проходят мимо, не обращая на меня внимания. Смеяна, Виринея и Климентий оглядываются по сторонам в поисках меня, но расстояние между нами слишком большое — увидеть меня они уже не смогут.
Я отстала. Нужно догнать друзей, занять свое место в колонне.
Но сил почему-то нет.
Судорожно вдыхаю, пытаясь найти их, эти силы, и понимаю, что пропала. Этот запах, потрясающий, фантастический, волшебный, сладкий запах! Лучше самых модных и дорогих духов столичных парфюмеров. В тысячу раз лучше!
Делаю глубокий вдох и, закрыв глаза, улыбаюсь.
Так специфично, скрипучей кожей, пахло кресло отца, когда, маленькая, я забиралась в него с ногами и представляла себя всемогущей и неотразимой — ректором Высшего Института Магической Полиции, которая строго наказывает непослушных студентов и хвалит прилежных.
Так пахли ватрушки повара, мадам Розмози, когда она только вынимала их из печи, и они румяные, с творожной сердцевинкой лежали в рядок на противне, как будто говоря — «Мы такие вкусные, съешь скорее нас!».
Так пахла елка ранним-ранним утром первого дня Новогодья, когда я в сорочке до пят и со спутанными после сна волосами бежала смотреть под ней подарки, среди которых всегда обязательно была корзинка с редчайшими в наших краях померанцами — и ими тоже сейчас пахло — оранжево, цитрусово.
Так пах первый цветок, который подарил мне мальчишка — мне было двенадцать, он постучал в дверь, сунул мне в руки белую орхидею и убежал так быстро, что я даже не успела разглядеть его лица (впрочем, для того, чтобы остаться неузнанным, он позаботился — надел на себя маску тролля).
Этот запах хотелось вдыхать и вдыхать до бесконечности. Так пахло счастье, и этот аромат постепенно разворачивался, раскрывался в воздухе и держался, звуча настоящей симфонией. Головная нота создавала спонтанное впечатление и подготавливала к основному аромату, ноты сердца завораживали и покоряли, чтобы уступить место базисной ноте, сильной и стойкой, которая не отпускала уже от себя.
Совершенно не раздумывая, я сошла с тропы и двинулась прямо на запах, который чем звучал сильнее и сильнее, тем сильнее и сильнее хотелось его обонять.