— Все вы идете слишком сложным путем, а этой девочке нужно какое-то простое и доброе заклинание…
— Ну, вот и подскажите нам его, любезный Гаврил, — ядовито отозвался Анселми. — Мы тут уже два часа бьёмся!
— Я, как и вы, весь в думах! — проговорил целитель. — Но заклятье слишком сильно, вы же знаете возможности колодца Пресветлой. Тем более неисправного колодца. Выход, несомненно, есть, но его надо найти!
Следующей парой у нас как раз было элементарное целительство, которое вел Гаврил. Я все больше проникалась к нему симпатией. Во время практики в Таинственном лесу студенты собрали целебные травы и под руководством Гаврила готовили из них лекарственные зелья. У меня, по понятным причинам, трав не было, но целитель выделил из своих личных запасов горечавки, сабельника, сныти и эстрагона, и под его чутким руководством я изготовила целебную настойку от синяков.
Не бог весть что (то есть не сложнейшая настойка из масла и желтка от ожогов, приготовленная на раскалённой спице Милицей), но для меня это уже ого-го. В институте элементарное целительство у нас тоже было, и я его посещала, но чисто для смеха и варила там зелья, от которых наша строгая преподша стонала в голос. Чего стоит однажды мной приготовленная настойка из любистока лекарственного, от которой мой сокурсник Вивиан (беднягу избрали тестером приготовленных студентами лекарственных средств) весь покрылся детородными органами. С тех пор Вивиан меня чего-то невзлюбил — ну и зря!
Злые языки поговаривали, что после моей настойки у него остался как минимум один лишний орган, что способствовало его прямо-таки бешеной популярности у некоторых студенток магполица.
— Неплохо, Фрэнни! — Милица тут как тут — улыбаясь, заглянула в мой котел, в котором весело булькала изумрудно-зелёная с синими вкраплениями жидкость. — Только я бы добавила чуть больше эстраг…
Я подставила ей подножку, и рыжая чуть было не угодила физиономией в моё варево — будет знать, как совать нос, куда не следует. Мила перекосилась, но затем улыбнулась ещё шире.
А профессор Берн меж тем завел в аудиторию импа с огроменным фингалищем под желтым глазом. Импы — существа довольно безобидные, молчаливые (что ценно), в отдыхе и еде не нуждаются (что ещё ценнее) трудолюбивые работники, но главная их слабость в том, что они обожают глупые шутки. Этих существ, похожих то ли на больших белок, то ли на маленьких чертей, хлебом не корми — дай разыграть кого-нибудь.
— У нас тут на кухне неприятный случай произошел, — сообщил маг-целитель, — Одна из скалок вдруг взбесилась и Магрику от нее… немного досталось. Фрэнни, сейчас мы проверим твою целебную настойку! Я хочу поставить тебе высший балл, но для этого, сама понимаешь, надо ее испытать!
За свою настойку я спокойна — по цвету и консистенции она получилась как раз такой, какой была описана в учебнике по целительству. Поэтому когда после смазывания фингала у импа вдруг возник синяк и под вторым глазом, я была удивлена и опечалена. В кои-то веки удалось сварить нормальное средство, но оказалось оно совсем не нормальным.
Профессор Берн, кажется, был разочарован не меньше моего. Ухватив за шкирку импа Магрика, который, похоже, передумал участвовать во всем этом, он сказал:
— Странно, ты ведь все сделала правильно. Что ж, Фрэнни, за это я могу поставить только отрицательный балл…
Это было хоть и неприятно, но справедливо. Я кивнула, и вдруг мой взгляд упал на Милицу. Она улыбнулась едва заметной и донельзя противной улыбкой, переглянувшись с Харитой. Так вот оно что! Уверена на все сто, когда она подходила, то подсыпала мне что-то в настойку и тем самым испортила ее!
— Стой, Магрик, стой! Сейчас мы все исправим! — маг-целитель вытащил упирающегося импа на средину аудитории. — Так, Феофан, ты, по-моему, тоже, как и Фрэнни, варил настойку от синяков… Давай-ка, излечи нашего импа!
— Не могу, профессор, — послышался растерянный голос парня, ставшего белее мела. — Я не смог доварить ее!
— Почему? — вскинулся Гавриил. — Это же элементарное зелье, для него минимум магии требуется…