— В том-то все и дело, профессор, — отозвался Феофан и вдруг истошно заорал. — Вся моя магия куда-то делась! Я пуст! Совершенно!
— Как так? — страшно удивился маг-целитель. — На что же ты израсходовал весь свой магический потенциал?
— Не знаю… — убито отозвался бедняга, больше похожий сейчас на бестелесный и бесплотный призрак. — Я варил настойку, все было хорошо, и вдруг какое-то очень неприятное ощущение… А потом я понял, что пуст! Это все ты! Ты виновата! — вдруг со злостью закричал на меня Феофан. — От тебя одни неприятности! С тех пор, как ты появилась, все наперекосяк! Сияет тут, понимаешь, как новогодняя елка! Свертина! Нырнула в колодец Пресветлой и тем самым разгневала богиню!
Маг-целитель замер в растерянности, кажется, не зная, что сказать. Имп выскользнул из его захвата и улепетнул из аудитории. Его никто не задерживал. Все были под впечатлением от случившегося с беднягой Фео.
— Перестань болтать глупости! Она ни в чем не виновата, — послышался вдруг голос Фила Шепарда. — Просто кто-то украл твой магический резерв.
ГЛАВА 11
Магический резерв — штука серьёзная. Силы каждого мага не бесконечны. Никто из нас не может колдовать без перерыва — рано или поздно требуется передышка. Мне резерв представляется чем-то вроде сосуда, в котором плещется особая жидкость. У каждого мага сосуд разный и жидкость эта тоже выглядит по-разному. Кто-то может истощиться на простеньких заклятиях, а кто-то плести сложную ворожбу без особых потерь для резерва. Но даже дети знают, что нельзя истощать резерв полностью, сосуд должен быть хоть на четверть, но наполнен, иначе последствия могут быть чреваты. Бывали даже случаи, когда полностью истощённый резерв не восполнялся никогда.
Именно поэтому резерв мага — лакомая вещь как для других магов, так и для различной нечисти. На болоте мне повезло — оно выпило не всю мою силу, поэтому я смогла довольно-таки быстро восстановиться. Но магический резерв Феофана кто-то высосал полностью, до самой капли, отчего парню так сильно поплохело, что маг-целитель увел его в лазарет прямо с занятия, да там и оставил на неопределенный срок. Выглядел при этом Фео настолько худо, что я бы его пожалела, ей-богам, если бы он не был таким паршивцем.
В академии все стали мало-помалу привыкать к моему «блестящему» виду, в конце концов, это магия и какой только она не бывает! Все, кроме меня. Я не могла смотреть на себя в зеркало, мучилась бессонницей, разглядывая свои покрытые мельчайшими блёстками руки, дошло до того, что попыталась их сосчитать. Со мной творилось что-то неправильное, нехорошее, но как избавиться от этого, я не знала.
Зато одно я знала наверняка: Милица после своей подлости с моим зельем от синяков прямо-таки напрашивалась на ответку. Тем более, что она, похоже, науськала несчастного Феофана, который, боги знают с чего, стал винить во всех своих бедах меня, и прямо из лазарета распускал слухи о том, что я, используя свое свечение, похитила его потенциал. Кто-то смеялся, но кто и верил, на меня косились, за моей спиной стали перешёптываться. Я старалась не думать об этом, в конце концов, быть в центре внимания для меня было не впервой, но откровенно говорю — в этой дурацкой деревенской академии ходить со светящейся, как у упившейся вдрызг феи, кожей было тяжеловато. Хорошо хоть Смеяна, Виринея и Климентий на моей стороне, без их поддержки было бы в тысячу раз тяжелее!
Кстати, именно Виринея и подтолкнула меня к разработке плана мести Миле. Мы уныло рассаживались за самым последним столом перед занятием по структуре материальной магии, как в аудиторию влетел наш распрекрасный куратор Митрофан (глаза б мои его не видели!) и объявил, что кто не придет на послеобеденную практику по погодной магии (которую вел лично он), у того будут сееерьёзные проблемы.
— Что вы, я обязательно приду, Митрофан Игнатьевич! — проговорила Милица таким заискивающим тоном, что меня чуть не стошнило. — А я вот вас хотела спросить, дневник по формировке погоды нужно заполнять как в учебнике, или исходя из таблицы, которую вы давали на лекции?
— Ишь ты, наша умница-разумница выслуживается! — недобро протянула Виринея, не сводя глаз с лысого Митрофанушки и Милицы, мило воркующих о домашнем задании по урожаям. — Хотя сама недавно в общаге рассуждала о том, что погодная магия — дело стихийников, и хозяйственной роли она не играет! Голубки, семихвостый их раздери!
— Думаешь, между ними что-то есть? — близоруко прищурился Климентий.
— Типун тебе на язык! — шикнула Смеяна, самая законопослушная из всех нас. — Преподавателям со студентками категорически нельзя…