Довольная своей ворожбой, Мила толкнула Митрофана на кровать, страстно прошептала «Мой сладкий дракон!» и прыгнула следом.
Группа, раскрыв рты, наблюдала за разбушевавшееся Милицей. Никакого сопротивления оказать Митрофанушка ей не мог. В общем, в поле стало весело. И жарко!
Но, разумеется, такое веселье кому-то обязательно надо испортить!
Фил Шепард, искоса наблюдающий за происходящим, громко сказал, привлекая всеобщее внимание:
— Неужели непонятно, что она опоена любовным напитком. Кто-нибудь, быстро за магом-целителем! А я постараюсь уменьшить действие зелья, хотя оно очень сильное, судя по всему.
Смотрел он при этом почему-то на меня. Тоже мне, командир нашелся! Но Харита, до того во все глаза смотревшая на то, что вытворяет ее лучшая подруга, бросилась к замку.
Шепард поспешил на помощь к несчастному (или наоборот, счастливому) Митрофанушке, которого разошедшаяся Милица любовно гладила по лысине, но был отброшен мощным заклятием Милы метров на пять.
— По старым книгам напиток, наверное, варили, — сдавленно проговорил он, с трудом поднимаясь на ноги. — Очень сильное действие!
А от замка уже спешила целая делегация преподов во главе с магом-целителем Гаврилом Берном. Совместными усилиями им удалось скрутить Милицу, которая в своей фривольной сорочке сражалась за Митрофана не на жизнь, а насмерть.
Целитель утихомирил ее целой серией успокаивающих заклятий, после которых Мила повалилась на кровать в глубоком сне. Митрофанушку освободили от пушных кандалов и вернули ему зелёный комбинезон.
На мой взгляд, это было самое интересное занятие, на котором я присутствовала в Академии Хозяйственной Магии!
— Я найду того, кто опоил Милицу любовным напитком, и устрою ему такое! Такое! — бесновался, бегая по полю, красный, как помидор, Митрофанушка.
Должной кары он, видимо, придумать не мог, поэтому грозно потрясал кулаками, подбегая к каждому студенту.
— А я знаю, кто это сделал, Митрофан Игнатьевич! — вдруг звонким голоском ввернула мышеволосая Харита. — Это все она, Свертина! Она Миле позавидовала и решила отомстить! Нечего тут и думать!
— Было бы чему завидовать! — с презрением воскликнула я.
— Тому, что Мила — лучшая ученица в академии, — с вызовом ответила Харита и обвиняюще ткнула в меня пальцем. — Это она, Митрофан Игнатьевич, не сомневайтесь даже! Сначала у Феофана магический резерв украла, а теперь вот Милу подставила!
— Вообще-то лучший ученик — Фил Шепард, — отозвалась я. — В журнал успеваемости загляни!
Шепард удивленно посмотрел на меня. Но это правда, глупо ее отрицать. Мила просто зубрежница, в то время как Фил показывал на занятиях самые лучшие результаты. У него действительно большой магический потенциал, так что пусть Харита не лезет со своей подружкой в дамки.
Внезапно Милица на своей кровати приняла вертикальное положение и, не раскрывая глаз, томным голосом пробормотала:
— Митрофанушка, любимый, солнышко мое ясное, иди ко мне!
Куратор аж отскочил подальше.
— Ах, нет, что я такое говорю? — продолжила девушка, поднеся пальцы к вискам. — Это все… Это все… Она! С тех пор, как она появилась, все пошло кувырком… Выгоните эту мерзкую, эту подлую, злобную Тину!
Каркнув это, Милица бухнулась обратно.
— Фрэнтина Аштон! — Митрофанушка подскочил ко мне, свирепо пуча налитые кровью глаза. — Месяц чистки скотного двора! Без капли магии!
Я попробовала было откреститься, но это бесполезно: случайно ли, или же по велению судьбы куратор нашел виновную. По правде говоря, у меня никогда не получалось врать и в своих проделках я почти всегда признавалась. Другое дело, что в моем институте из-за могущественного папы-ректора меня никогда не наказывали строго, и я выходила практически сухой из воды. Что ж, похоже, эти чудесные времена прошли.
Месяц чистить скотный двор! О, вседержавные боги…
ГЛАВА 12
На крыльце меня нагнал Шепард. Я вот уже три дня после занятий отбывала свое наказание на скотном дворе, который оказался настолько ужасным, что я подумывала уже о том, что не стоила проделка с любовным напитком такой расплаты. Вир, Клим и Смеяна хотели пойти к Митрофанушке и признаться, что они тоже участвовали, но я запретила. Не надо быть дураками, и подставляться там, где уже отбываю наказание я.
Они просто не вполне понимали, что это такое. Дело было даже не в том, что мне приходилось убирать за животными, а в том, что Митрофан наложил на мой магический резерв специальное ограничивающее заклятье. «Чтобы не было соблазна применить магию при чистке коровника!» — гадко улыбаясь, объявил куратор. Так что в своей магии я теперь была ограничена, и это было донельзя противное чувство. Не желала кому бы то ни было его испытать…