Поэтому после того, как возбужденные голоса студентов в коридоре стихли, я, немного выждав, выскользнула из своей постели с твёрдым намерением проникнуть в комнату Задоя в третий за сегодня раз. Нужно там все хорошенько осмотреть — вдруг я сумею обратить внимание на то, чего преподаватели и ректор не заметили?
Жуль, дремлющий у меня в ногах, сонно приоткрыл один глаз, но, заметив, что хозяйка куда-то собирается, вскочил с полным решимости видом. Я подхватила енотика на руки и осторожно просочилась за дверь.
Коридор, обшитый деревянными панелями, был совершенно пуст. Лишь загадочно мерцали тусклые светильники, да поскрипывали под моими ногами разноцветные половицы. Но я причисляла себя к неробкому десятку, потому смело пошла вперёд.
Каково же было моё изумление, когда у двери в комнату Мартына я увидела Фила Шепарда, который воровато оглядываясь по сторонам, снимал с двери специальную печать, наложенную на дверь профессором Донатимо.
— Добрейший вечерочек! — негромко сказала я Шепарду в прямо ухо и с удовлетворением отметила, как он подпрыгнул от неожиданности.
Однако, судя по всему, врасплох я его не застала — увидев меня, Фил, как ни в чем не бывало, принялся доламывать печать Донатимо. Но самое ужасное заключалось в том, что при виде Шепарда мне вспомнился его потрясающий торс, что в свою очередь, заставило меня резко поглупеть. Ничем иным нельзя объяснить то, что я спросила:
— Что ты тут делаешь?
— То же самое, что и ты, — даже не взглянув на меня, бросил Шепард.
Я озадаченно замолчала.
— Фрэнни… — Фил вдруг поднял голову и мы встретились глазами — в упор. — Мы полицейские маги. Расследование магических преступлений у нас в крови. Я не сомневался, что ты придешь…
— Какие полицейские? — почему-то страшно возмутилась я, даже какая-то обида за Академию Хозяйственной Магии взяла. — Ты забыл, где мы учимся? Мы хозяйственники, бытовики…
— О боги, какая из тебя хозяйственница? Да и полицейская, впрочем, тоже… — закатил глаза Шепард, одновременно с этим вскрыв-таки печать.
Жуль в моих руках напрягся. Кажется, он не хотел входить в комнату Мартына.
Мы, боги знает почему, действуя как напарники, прошедшие огонь и воду, внедрились на вражескую (или, скорее, подозрительную территорию). Честно говоря, при серебристом свете луны, мерно льющемся из окна, пустующая комната Мартына Задоя выглядела довольно-таки зловеще, и я про себя порадовалась, что Фил рядом.
И хотя все здесь как будто говорило, что хозяин вернётся в любую секунду, это почему-то и казалось самым страшным.
— Они применяли заклинание поиска, Временную петлю, заклинание присутствия… — медленно проговорила я, имея ввиду преподавателей.
Комната все больше и больше навевала тревогу. Что-то тут не так. Что-то тут произошло, но я не могу понять, что… Фил, не проявляя нетерпения или каких-то других эмоций, разглядывал убранство комнаты: потертую мебель, плакаты хорошеньких ведьм на стенах, книжки, в беспорядке наваленные на рабочем столе…
Возможно, я бы ощущала себя более спокойной, если б не Жуль. Енотик со страшным беспокойством вертел мордочкой с разные стороны, вздыбив шерсть на загривке, как будто видел то, чего мы с Шепардом не видели.
— Вживление… — едва слышно проговорил Фил. — Они ведь не использовали заклятье Вживления.
— Это то, которому нас в Полицейской учили? — в тон ему прошептала я. — Когда ты можешь вживиться в личину человека, который был на этом месте несколько часов назад, на пару минут увидеть все его глазами, услышать его ушами…
Фил встал у самого окна и лунные блики очерчивали его силуэт. Я не видела, как Фил плел заклинание, обратила лишь только внимание на всполохи рыжего и голубого. До конца не верила, что у Фила получится такая сложная ворожба. Это было заклинание, которое в магполице только на четвёртом курсе проходят…
— Я только что пришел из библиотеки… — это был голос Фила, но я тот час же поняла, что ворожба ему удалась, он на несколько минут вживился в Мартына Задоя. — Мне понравилась эта девчонка… Книжка… Я опозорился, но на это плевать, ведь Фрэн, кажется, даже не поняла, что что-то не так. Груди у неё какие! Даже больше чем, у Павлины Павнер. А ещё у неё такие алые губы, так и хочется поцеловать, раздвинуть их языком… Но лучше ее ножки… Интересно, там… — Шепард переходит на шепот, и потом, кажется, делая над собой усилие, произносит, — Он мечтает о тебе, Фрэнни. Представляет, лёжа на кровати, как будет тебя во всех позах…