— Но хотя бы малейшая, хоть самая крошечная вероятность есть? — я схватила целителя за руку.
— Знаешь, Фрэнни, где точно могли помочь, так это в Институте Оккультных Наук, в Тартеринском княжетстве, да вот беда — его уже лет сорок, как не существует, — помолчав, выдал Гаврил.
Поднялся.
— Отдыхай, Фрэнни, набирайся сил… Я велел к тебе пока никого не пускать… кроме Фила Шепарда. И да, чуть не забыл… Вот это тебе от ректора.
Он поставил на тумбочку корзинку, полную крупных красных ягод — внутри каждой как будто горело маленькое солнце.
— Что это? — вскинула брови я. — С чего бы ему делать мне такие подарки?
— Когда ректор узнал о произошедшем, он был в жутком состоянии… Никогда его таким не видел! Опрокинул свой письменный стол и разбил — в щепки. Он был в ярости. А ягоды… Это княженика, очень редкая и дорогая ягода, которая не растёт в наших лесах. Только в соседнем королевстве, на границе с Льдистыми Землями. Ее называют арктической малиной. А ещё она обладает редчайшим свойством — полностью восполняет магический резерв. Твой высосан до капли, потому я бы на твоем месте княженикой не пренебрегал.
С этими словами Гаврил Бирн скрылся за ширмой, оставив меня в состоянии полнейшего разброда мыслей и чувств.
ГЛАВА 20
О моей матери отец вспоминать не любил. Они познакомились на новогоднем балу: отец — весьма перспективный выпускник Высшего Института Магической Полиции, представитель одного из знатнейших в королевстве домов, за которым уже тогда закрепилась репутация записного ловеласа и мать — молоденькая провинциалка, которую только вывезли в свет. Чувства вспыхнули мгновенно, буквально через месяц после знакомства они поженились, а через восемь месяцев родилась я.
Отец был на седьмом небе от счастья, и высший свет с удивлением признал, что он остепенился, позабыл все свои амурные похождения и с головой погрузился в свое маленькое семейное счастье. Однако беда пришла откуда не ждали: когда мне исполнилось два годика, моя мать сбежала в неизвестном направлении с каким-то мелкопоместным дворянчиком.
Профессор Чортрис, на глазах которой все это произошло, рассказывала, что папа был просто убит горем, хотя довольно-таки быстро утешился виконтессой Дюваль, про которую Чортрис, поджав губы, сообщила, что она «та еще…».
Когда моя мама одумалась и написала папе письмо с мольбой позволить ей вернуться в семью, ответил ей спокойным отказом, однако написал ещё, что никаких препятствий к тому, чтобы видеться с дочерью, то есть со мной, он оказывать не станет. Она и виделась, я ничего не говорю, но, правда, потом у нее случился бурный роман с каким-то баронетом, который увез ее в свое поместье, и встречаться мы стали реже.
Про себя могу сказать, что отца однозначно любила больше, чем маму, хотя, может, это и неправильно. Женщины в его жизни приходили и уходили, но он любил повторять, что его единственная и неповторимая — это я, я вне всякой конкуренции, и он лучше лишится своего магического дара, нежели чем повторно сочетает себя узами брака.
Кстати, парадоксально, но отец сохранил прекрасные отношения с родственниками мамы, а с ее младшим братом они и вовсе были хорошими друзьями, хотя я сама этого брата ни разу не видела: по словам отца, он жил в какой-то глуши и редко куда-либо выбирался. Иногда отец сам ездил к нему — в тех местах была прекрасная охота. А охоту папа любил — не только за сердцами прекрасных дев, но за шкурами двухголовых вепрей. У него в покоях на полу даже была расстелена такая шкура. Судя по ее размерам и оскаленным пастям вепря, чудовище это было ещё то!
Тем больнее было осознавать, что за, в общем-то, невинную проделку, отец отослал меня так далеко и с тех пор я не получила от него ни единой весточки. Сначала я порывалась написать отцу письмо, в котором хотелось рассказать все-все, что приключилось со мной: что чуть не умерла, чуть не задохнулась, что Фил Шепард меня спас, и мы теперь связаны странной связью, что я не знаю, как мне быть, у меня на груди теперь нацарапан знак черной магии…
Мне нужно было выговориться, нужен был совет близкого взрослого и мудрого человека, слова поддержки и утешения.
Однако в итоге такое письмо я написала и отправила своей маме. Она со своим новым мужем, герцогом Ливандским, находилась в свадебном путешествии, и сейчас вроде бы они остановились в одной из самых фешенебельных гостиниц Ринорина.