— Фил, целитель сказал… Нам ведь надо… слить дыхания… Иначе ты будешь испытывать боль…
Бестолково получилось, глупо.
И тем независимее и отстраненнее прозвучал его ответ:
— Если ты не хочешь, Фрэн, ты не обязана. Ты мне ничего не должна, запомни это! Целитель ведь сам завету не подвергался, не так ли? Со мной все в порядке, поэтому можешь не утруждать себя этой неуклюжей заботой.
Он кивнул и пошел прочь, оставив меня под усиливающимся дождём растерянную и совершенно сбитую с толку. После разговора с Шепардом остался неприятный осадок, я чувствовала себя потерянной и слабой, как никогда.
Фил Шепард меня не хочет. Это и дураку ясно. И прояснилось это вообще-то много-много лет назад, на балу в честь помолвки его старшей сестры. Какого семихвостого мне ещё надо?
Фрэнтина Аштон, ты ли это или какая-то изнеженная барышня, которая чуть что — и в слезы?
И тогда я разозлилась. И стала похожа на саму себя.
Прошла половина зачетной недели, когда я вернулась к занятиям. Для меня она вышла даже более удачной, чем я ожидала: половина преподов выставила зачеты мне за красивые глаза (вернее, за то, что я чуть не умерла от лебена), а по другой половине за оставшиеся три дня я смогла как-то заработать зачет.
К тому же помогла десятка, выставленная мне за комнату кикиморой. В конце концов, нужно признать — в Академии Хозяйственной магии я училась довольно-таки неплохо, почти не пропускала занятий, поэтому с зачетами особых проблем не возникло.
Хоть и пришлось поднапрячься с зачетом по грязи, на котором нужно было определить состав пятнадцати видов грязи и очистить от них разные поверхности. Профессор Донатимо выглядела расстроенной и погруженной в свои мысли. Видно было, что она переживает из-за исчезновения Мартына Задоя, о котором по-прежнему не было ни слуху ни духу.
Митрофанушка, кстати, после случившегося со мной, заметно присмирел и даже ему удалось сдать зачет, хотя погодная магия у меня никогда особо не получалась. Он велел наколдовать на поле легкий дождик — с этим заданием почти все студенты, включая и меня, справились хорошо, только Милица немного перестаралась, и лёгкий дождик у нее плавно перешел в сильную бурю. Видимо, рыжая вспомнила, как кувыркалась с Митрофанушкой на кровати. Он, наверное, тоже это вспомнил, потому что, слегка покраснев, зачет ей поставил.
У меня даже получилось заклинание для поиска коз, которое было зачётным на магических способах ухода за домашней скотиной. Единственное, с чем возникли проблемы — это логистика леса, которую вел Смеянин любимый профессор Анселми.
Не знаю, что она в нем нашла! Как по мне, то он придрался: из наколдованного им иллюзорного леса-лабиринта мы вместе с Вир и Климом смогли выбраться лишь на несколько минут позже назначенного преподавателем срока, но он все равно не зачел. Зато Смеяна в положенный срок уложилась, за что и удостоилась похвалы Анселми, от которой расцвела.
Подруга здорово изменилась за последнее время. Она теперь посещала специальные занятия по кулинарной магии профессора Кристобель Эстер, которая очень ее хвалила. Смеяна и вправду стала смелее, увереннее в себе и в ответ на колкости Милицы и Хариты (для которых, кстати, практически не осталось повода — Смеяна готовила потрясающие блюда, от которых все наше крыло студенческого терема было в диком восторге) могла ответить так, что мне оставалась только мысленно поаплодировать.
В честь окончания зачетной недели подруга испекла пирог с рыбой, а потом ещё и магически увеличила его в пять раз. Хватило на все общежитие, которое уничтожило лакомство, буквально тающее во рту, в рекордно короткие сроки.
Воспользовавшись случаем, я попыталась угостить пирогом барабашку, дабы задобрить его, расположить к себе и таки вытянуть интересующую меня информацию, а заодно и поблагодарить за то, что позвал Фила. Но, к сожалению, я сделала только хуже — как выяснилось, рыбу Валерьян терпеть не может в любом виде.
У него нашлась на эту тему история из жизни и я, подперев кулачком подбородок, битых три часа в подробностях слушала, как Валерьян организовал в спальне самого герцога Мальбургского подводное царство. Попутно мне удалось узнать, что комендантша общежития кикимора, с которой у барабашки было свидание, в очередной раз отвергла его любовь.
— Тридцать лет взаимности добиваюсь, и все никак, — горестно покачал головой барабашка. — То она с лешим встречается, то вот с банником теперь… И что она в нем нашла?
— Банник брутальный. Опытный вроде такой, в летах, этим ее и привлек, — подумав, выдала я. — Попробуй зайти с другой стороны: приоденься по-другому, и веди себя понаглее. Мне кажется, кикиморе такое должно понравиться. И дохлых мышей ты ей зря подарил тогда! На кой они ей? Надо было коробку конфет или цветов каких…