— Я завидую тебе, ректор, — вдруг сказал Томрол просто. — Я всегда мечтал о любви к такой вот юной и красивой девушке, и чтобы она ответила мне взаимностью… Чтобы любила меня и чтобы хотела меня. Чтобы у неё были длинные волосы цвета орехового дерева и алые губы, и чтобы она трепетала под моими поцелуями… Но такой девушки я так и не встретил, наверное потому, что не достоин ее любви. Ты счастливчик, Властимир, и поэтому я, честно говоря, больше не могу на тебя смотреть.
Наверное, я бездушная тварь, но на меня тирада Томрола впечатления не произвела. Хотел настоящей любви — нечего было молоденьких девочек по углам тискать. Это я себя имею ввиду. Хотя, кто его знает, может у Гелдрика было тяжелое детство. Если верить слухам, старый герцог Томрол — тот еще жук. Но это все равно не оправдывает поведение его сына.
Зато вот Влас, по-моему, проникся.
— Все в твоих руках, Гелдрик, — впервые обратился к Томролу по имени он.
— Спасибо на добром слове, но боюсь, ты ошибаешься ректор, — горько произнёс тот. — Мы не выбираем, кем нам суждено родиться, какие унаследовать склонности, предрасположенность к добродетели или греху… Если вы вырежете червоточину из яблока, плод уже не будет целым.
— Человек сам делает выбор, кем быть, — перебил Влас. — И ответственность за это несёт тоже сам.
Но Гелдрик только головой покачал. Он задержал свой взгляд на мне, но лишь на пару мгновений, чтобы негромко, как бы через силу, произнести:
— Я был ослеплен вашей красотой и живостью. Простите…
После чего отвернулся и стремительно вышел вон.
Влас снял с меня магические путы и прижал к себе, выдохнув мне в волосы: «Моя маленькая». Он был большой и сильный, и после перенесённого стресса единственное, чего мне хотелось — это уткнуться в его грудь и закрыть глаза. Что я и сделала.
Но кое-что все-таки не давало мне покоя.
— Зря ты ему поверил.
— Нет, — твердо отозвался Влас. — Он сделает так, как сказал.
— Почему ты так уверен? — я подняла голову.
Мне действительно было интересно услышать ответ.
— Человек, находящийся под заклятием Повеления просто не способен поступить иначе, — усмехнулся Влас.
Я отстранилась, не в силах поверить в услышанное. Такого я от Власа не ожидала… Это было неприятно, подло и… совсем не похоже на Власа.
— Повеление? — переспросила и даже на пару шагов отступила назад. — Так ты к нему Повеление применил?
— Видела бы ты сейчас свое лицо, — засмеялся он и привлёк меня к себе. — Нет, Фрэн, ничего я с Томролом не делал… э-э-э… по крайней мере, магией… Но мне почему-то кажется, что наследник Томрола был вполне искренен. Я рад был бы, если это оказалось так, и не потому, что он может наделать кучу проблем тебе, мне и моей академии в целом, а потому что я люблю ошибаться в людях.
На мою вопросительно поднятую бровь Влас добавил: «В обратную сторону».
Гелдрик Томрол действительно покинул академию на закате, но, что интересно, Дарен Мерсер не уехал вместе с ним. По какой причине — непонятно, так как толку от его пребывания в академии было, как от козла молока.
Насколько я могла судить, расследование полицмагистр не вёл, никакой сыскной ворожбы не творил, только расхаживал по академии с таким загадочным и самоуверенным видом, как будто уже нашел Мартына Задоя, арестовал того, кто его похитил, и параллельно походя раскрыл убийство короля Карла Великолепного (дед Карла Серого, что правил в нашем славном королевстве сейчас, выдающаяся личность и реформатор, который в числе прочих весьма смелых своих реформ предлагал открывать порталы в иные миры; увы, его деятельность кому-то здорово помешала, и властитель был найден мертвым в собственной постели, причем половина его тела отсутствовала; это убийство у нас считается одним из самых страшных и загадочных, а убийца, разумеется, до сих пор не найден).
За Дареном постоянно следовали стайки его вдохновенных обожательниц из числа студенток академии и полицмагистр частенько останавливался, чтобы поболтать с ними о нравах в столице, о том, с какими высокопоставленными чинами он на короткой ноге, но больше всего, конечно, о том, сколько опаснейших магов-преступников он поймал, о том, что имеет орден имени самого Рондендриона Корнивона и о том, что бывал в Ледяной тюрьме, где допрашивал самого Кейлора Ролейка и знаменитый преступник трепетал перед ним.
По моему скромному мнению, достаточно было бы и того, что Дарен видел Кейлора, с трепетом он явно перегнул палку. Ибо мы Ролейка проходили на занятиях в институте, и преподаватель нам рассказал, что Кейлор Ролейк ни перед кем не трепещет. Это перед ним трепещут, даже несмотря на то, что он сидит в тюрьме. История его жизни похлеще романа ужасов будет!