— Да как ты смеешь такое обо мне говорить? — яростно выкрикнула я и вскочила на его постели в полный рост.
— Не надо вот этих громких сцен, когда шум и гам и все кувырком, как ты это умеешь. Не сейчас, — поморщился Фил, жестом останавливая меня и, помолчав пару секунд, добавил. — Я заходил в лазарет и видел вас, Фрэнни. Я, как идиот, спешил к тебе, я думал что Завет что-то поменяет между нами… А увидел… Тебе скучно, Фрэнни. Ты играешь, забавляешься. Ты любишь внимание, а здесь его очень не хватает, потому и развлекаешься, как можешь. На самом же деле любишь ты только себя.
— Это неправда! — закричала я, сжав кулаки.
Он был такой невозмутимый, сдержанный и такой чужой, что мне хотелось наброситься на него и бить до тех пор, пока эта стена отчуждения между нами не рухнет. Неужели он уйдет сейчас, когда так мне нужен?
Не до конца ведая, что творю, я резким движением направила руки на его раскрытый чемодан и все вещи, аккуратно им сложенные, выплыли оттуда и зависли в воздухе. Рубашки, книжки, зелья… Пусть складывает их по новой!
Пусть останется… не уходит, как можно дольше не уходит!
— Как мелочно, — Фил покачал головой. — Вполне в твоем духе!
Вздохнув, он сделал два точных пасса руками и вещи вереницей сложились обратно в чемодан еще аккуратнее прежнего. Крышка захлопнулась, а застёжки щелкнули сами собой.
Ах, значит, я ещё и мелочная!
— А ты занудливый до тошноты и скучный неудачник! — выкрикнула совсем не то, что хотела сказать ему.
Совсем-совсем не то!
— Главное, что ты у нас удачливая, — Шепард иронично сощурился. — Золотая девочка, любимица папы, который позволяет ей слишком много, балует, выполняет все капризы! Ты думаешь, что вся вселенная крутится вокруг тебя, но это не так!
— Отлично он выполняет мои капризы! — напоказ захохотала я. — Сослал в какую-то глушь и даже письма единого не написал! Хотя тебе-то он, похоже, каждый день написывал! Все давал рекомендации по моему воспитанию? Да что-то не больно-то ты в нём преуспел! И да, вся вселенная крутится вокруг меня! Почему бы и нет?
— В таком случае я поищу себе другую вселенную, — тихо прервал меня Шепард и взялся за ручку своего чемодана.
У самых дверей он остановился и вполоборота повернул голову, не глядя на меня. Как будто что-то хотел сказать… Или ждал чего-то от меня…
— Я люблю тебя. Не уходи!
Я не сказала этих слов.
Гордость. Уязвлённое самолюбие. Нежелание выглядеть перед ним слабой. Страх услышать в ответ: «А я тебя нет».
Я промолчала.
Фил отвернулся и вышел за дверь. А я бросилась на его постель, которая хранила его любимый, родной запах и зарыдала в голос.
Как он будет без меня, ведь ему надо дышать мной, чтобы не испытывать боль?
В корчме «Мечтательный селянин» в тот вечер было не протолкнуться, чему немало способствовал тот факт, что она была единственной в округе. В большинстве своем это были студенты Академии хозяйственной магии, ну и, разумеется, сами жители деревушки, где находилось сие заведение.
Мы со Смеяной пристроились в уголке. На деревянной поверхности столика стояла и печеная картошечка, и квашеная капустка, и мочёные яблоки, и пирог с рябиной и изюмом, а ещё большой жбан с обжигающе-острым малиновым сбитнем. То, что надо, чтобы согреть, когда внутри тебя мерзлая ледяная пустыня. Сидели мы уже давно, и жбан этот был четвёртым.
— Так зачем… ик… ты его отпустила? — с хрустом закусив яблочком, поинтересовалась Смеяна.
Я уставилась в потолок, искренне надеясь, что он поможет найти мне ответ на этот вопрос.
— Понимаешь… — заплетающимся языком начала я, так как потолок помогать с ответом не желал. — Понимаешь, он бессовестный, высокомерный, хладнокровный негодяй! Доносил на меня папе…
Смеяна помотала головой и для пущей убедительности еще и погрозила мне пальцем.
— Категорически не согласна! А ты забыла, как он заступился за тебя перед Голинд… ухой? Как спас от цветка смерти? Неужели не понятно, что он тебя берёг и охранял… и перед папой твоим в том числе… А что ты?
— Что? — испугалась я.
— Ты вместо того, чтобы отблагодарить парня, грубишь ему — раз, у него на глазах целуешься с другим — два! — обличающе ткнула в меня пальцем Смей. — После такого ты чего ждала, что он кинется перед тобой на колени с признанием в чистой и светлой любви?