Потому что Фирэллен, если бы захотела, тоже могла бы рассказать ему о студентах. У нее были все возможности для этого и в тот-самый-день, и каждый день после. Она-то могла отправить сообщение на Землю. И Сэму, кроме всего остального, еще надо было разобраться в том, почему и она тоже молчала об этом.
А извинения, в конце концов, можно прислать и с посыльным. Надо было только понять, за что именно лучше извиняться. За то, что отворот не получился, и он поэтому не захотел ее, как женщину? Или за то, что грубо ушел?
Или за то, что он нашел другого помощника в том, чтобы изменить ауру?
А в этом, как ни странно, Сэму помогла прима ректор. Когда Анна поняла, в каких условиях оказалась из-за Татьяны и уже подписанного ими согласия на обучение, она сама заговорила об этом. А Сэм не стал отказываться.
Правда, она считала, что делает из него друида, а не мага-стихийника. Но так было гораздо лучше. Теперь если что-то пойдет не так, Льесы будут считать, что он – друид. А Фирэллен хоть и знает про его третью инициацию, никогда не видела его истинный облик, как мага теней. Сейчас, когда Сэм не знал, мог ли доверять вообще хоть кому-нибудь, сохранить это все в секрете было лучше всего. Это давало преимущество.
Другим преимуществом оказался его неожиданно действующий статус главы академии. Благодаря нему он сразу же получил доступ к старым финансовым счетам и трудности с деньгами решились не начавшись.
Еще он мог попробовать войти в ректорскую башню. У Анны это не получилось. И не факт, что получится у него. Но, возможно, они смогут сделать это вдвоем? Ведь академия признает и ее главенство тоже.
Странная ситуация, конечно. Сэм не знал, что такое вообще возможно. Но, кажется, за двести тридцать пять лет, что он живет, он очень мало узнал про магию. Самое время подучиться. Так что проблем, требующих немедленного решения, оставалось все меньше и меньше.
Но не решенной оставалась ситуация с магическим откатом. Конечно, теперь было совсем неудивительно то, насколько сильным он вышел. И насколько односторонним. Потому что если Сэм чувствовал Татьяну, то девушка его нет.
Татьяна...
Несмотря ни на что, мысли о ней пробивались в сознание сквозь все волнения. Сейчас, правда, не так ярко, как раньше. Словно буря улеглась и в океане снова стало тихо. Только сам океан никуда не делся. И потребность знать, что с ней все хорошо, видеть ее, слышать, прикасаться... Она тоже никуда не делась.
Но однажды это все исчезнет и станет как прежде. Волны откатов тем и особенны, что рано или поздно все равно уходят сами. Хотя можно было попробовать повторить ритуал. Найти причину, по которой он не сработал в первый раз. Возможно, Сэм упустил из вида какую-то важную деталь, которая скрепила их связь с Таней.
Но Сэм, взвесив все «за» и «против», решил больше ничего не менять. Тем более, сейчас ему надо было как-то наладить отношения с девушкой. Ему же обучать ее целый год, а, может, и больше. И в том, чтобы при этом иметь возможность всегда «знать», хорошо ей или плохо, были свои плюсы. Да и вектор поля Азинштээля всегда можно было настроить сразу на нее.
Растворив магией пятно с обоев и починив чашку чарами, Сэм еще раз оглядел комнату.
Ничего не забыл, ничего не оставил... Если кто-то придет сюда по его следам, он здесь ничего не найдет.
Прекрасно.
И, одернув камзол, Сэм погрузился в поток чистой силы.
***
Таня
О да! Он умел появляться эффектно! Его бы в кино снимать.
Снова всюду были молнии. В ночи они казались золотыми шрамами, осыпающиеся искрами-бликами на цветах. Затем откуда-то налетел теплый ветер, что слегка трепал полы одежды и темные волосы Сэма.
Что за наряд был на мужчине, я не знала. Но это было что-то военное. Не то мундир, не то шинель. Черное и золотое. Когда-то дворяне на Земле носили что-то похожее.
Да и Сэм сейчас сам был похож на вельможу, сошедшего со старинных картин. Его решительная поступь лишь подчеркивала это сходство. Не хватало только оружия на поясе, но он и без этого выглядел опасным.
Но не это произвело на меня самое яркое впечатление. А то, что ночная тьма, кажется, сбежавшая из сада с его появлением, отразилась в глазах альва – теперь настолько черных, что я вздрогнула, почувствовав на себе их бездонный взгляд.
А куда делось сияние?
Впрочем, сейчас я была согласна и на звериные зрачки, которые видела еще в день нашего знакомства. Даже они напугали бы меня гораздо меньше, чем вот эти неожиданные перемены. Это был какой-то совсем другой Сэм. Такой, ко встрече с которым я была не готова.