Амали с тоской смотрела, как Алекс и Валерия расходятся в разные стороны в сопровождении горничных. Одной оставаться в незнакомом месте с незнакомыми людьми не хотелось даже на минуту.
Сзади подала голос Мила:
- Мисс? Я провожу вас до комнаты, хорошо?
Амали уныло кивнула и последовала за девушкой вверх по лестнице.
- Как ты тут вообще ориентируешься? – буркнула она, когда Мила в очередной раз безошибочно свернула в одно из многочисленных ответвлений коридора. Это был не просто мрачный замок, из тех, где в сказках живут злые монстры, а ещё и самый настоящий лабиринт.
- Это требует времени, мисс, - нейтрально вежливо отозвалась горничная. То ли говорить с гостями им не разрешалось, то ли Мила сама не хотела, и Амали оставила её в покое.
В итоге остановились они у двери настолько же высокой и массивной, как и входная. Элль уже начала искать глазами какой-нибудь рычаг или кнопку, но Мила объяснила:
- Просто дотроньтесь до двери, она откроется сама.
Амали недоверчиво тронула створку, наощупь прохладную и шероховатую, покрытую выпуклым орнаментом, и та неожиданно поддалась, мягко открывшись внутрь.
- Если что-то понадобится, просто назовите моё имя, я услышу, - горничная натянуто улыбнулась. Амали задумчиво провела рукой по двери, размышляя, насколько же тут всё завязано на магии. Неожиданно руку кольнула боль. Элль раздосадованно зашипела и дёрнулась, увидев на ладони порез – край безобидного на вид узора оказался неожиданно острым.
- Всё в порядке, мисс? – встревоженно подалась вперёд Мила и вдруг замерла, не отрывая взгляда от ранки.
- Всё нормально, - буркнула Амали, лизнув порез, и подняла глаза. Увиденное заставило её испуганно сглотнуть. Горничная не сделала даже попытки уйти. Она стояла, застыв на месте, и не мигая смотрела на выступившую кровь. Из-под верхней губы показались два аккуратных клыка.
- Простите меня, - пролепетала Мила, но её взгляд оставался прикован к порезанной руке Элль, - я ничего не могу поделать… ваша кровь… она так вкусно пахнет…
Амали отшатнулась и влетела в комнату, толкнув дверь с обратной стороны. Створка послушно сдвинулась с места и мгновенно отрезала её от голодной вампирши.
Элль с трудом сглотнула вставший в горле ком. Тут только до неё начало доходить, что во всём этом долбанном мире она – возможно единственный живой человек среди кучи голодных вампиров. Интересно, поняла ли Мила, кто она? Или она вообще никогда раньше не видела людей?
Ответ можно было получить только у самой горничной, но звать её Амали откровенно боялась. Вместо этого она повернулась и оглядела свою временную комнату. Собственно, по масштабам этой крепости всё было очень даже скромно – потолок с хрустальной люстрой виднелся далеко вверху, а само помещение, скорее, стоило бы называть апартаментами. Оно состояло из трёх частей, отделённых друг от друга арками. Одну занимала широкая кровать, где легко поместились бы четыре Амали, а то и все пять; в другой стояло зеркало в полный рост, занавешенное прозрачной тканью, и столик с косметикой. В основной секции спальни находились шкаф, комод и изящная ширма, расписанная цветами.
Элль подошла к окну, заполняющему собой целиком одну из стен, и разочарованно выдохнула – стекло оказалось каким-то странным. Оно пропускало свет, но не позволяло увидеть ничего по ту сторону. Открыть его возможным не представлялось – стекло закрывали тонкие листы металла, украшенные драгоценными камнями, но от этого не менее прочные и, по сути, мало чем отличающиеся от решёток.
Разглядывать мебель казалось увлекательным минут двадцать, а после Амали откровенно заскучала. Она открыла шкаф с рядом пустых вешалок, заглянула под кровать, убедившись, что прислуга получает зарплату не просто так. Взглянула она и в зеркало, отбросив прозрачную ткань, на свою худенькую фигурку в штанах и свободной рубашке. Заклинание хамелеона не могло сделать из штанов юбку, поэтому Амали, видимо, была сейчас в мужской одежде, но не жаловалась, потому что длинных платьев носить тем более не хотела.
Толстовка поверх рубашки превратилась сейчас в длинную безрукавку с капюшоном, опять же из незнакомого синего материала с золотистой вышивкой.
Элль взглянула на свою руку, где затягивался порез, хотя и очень медленно. Как никогда захотелось увидеть Виктора, Штефана, Сэйдж, всех знакомых из Академии, Джеймса Лероя, да даже противную Джану. Лишь бы только оказаться в своём мире.
Она вздохнула и присела на кровать, отойдя от зеркала. Делать было просто катастрофически нечего, а в отсутствие дел в голову продолжали лезть всё более печальные мысли и неутешительные выводы.