Едва оказавшись всё в той же огромной гостевой спальне, Элль как будто бы невзначай спросила у Милы:
- А как открыть окно? Как-то душно тут.
Горничная кивнула в знак понимания и, приблизившись к огромному окну, просто приложила к нему раскрытую ладонь. Тут же непрозрачное стекло исчезло, и Элль обдало волной прохладного воздуха. Не успела она обрадоваться, как вдруг, приглядевшись, поняла, что стекло не исчезло, а трансформировалось в нечто вроде сетки, пропускающей воздух, но не позволяющей проникнуть наружу даже запястью.
Элль открыла было рот, чтобы возмутиться, но тут же, подойдя к окну вплотную, поняла, что в этом нет никакого смысла. Из её временной спальни открывался шикарный вид на бездонную пропасть, по дну которой стелился зловещего вида густой туман, так что Амали со вздохом сообразила, что если и сможет уйти этим путём, то только туда, куда ей пока рановато.
Она усталым жестом отпустила горничную, и та, вернув стекло в первоначальное положение, вышла, присев в лёгком реверансе.
Амали подождала, пока шаги Милы стихнут, и двинулась к дверям, приложив ухо к створке. Подумав, она решила, что, скорее всего, от неё не ожидают такой скорой попытки побега. Думать, как она пересечёт пропасть, мост через которую, похоже, появлялся только по воле самого Конрада, Элль себе запретила.
Она мягко толкнула дверь и выскользнула в коридор. Как добраться по этим лабиринтам до выхода, она, разумеется, не помнила, но всё равно пошла, совершенно наугад.
Один длиннющий коридор с выложенным мрамором полом сменялся своим близнецом, а тот – своим. Различались, разве что, сюжеты картин на стенах, да узор на мраморе. Некоторые коридоры двоились, и оба ответвления казались абсолютно идентичными.
Амали снова про себя помянула Академию Изгоев и подавила очередной печальный вздох – мысли об Академии заставляли вспомнить Виктора, а следом и Штефана. Подумать только, ещё год назад она воспринимала брата как должное – любила, но как-то в фоновом режиме, иногда задумывалась, на что они будут жить, когда Штефу исполнится восемнадцать, и он заберёт сестру из элитной и правильной до зубного скрежета школы. Сейчас, после всего, те мысли казались просто оскорбительными. Какая разница, на что, главное – вместе. Вот бы ещё хоть раз увидеть Штефана, Виктора, Сэйдж…
Элль поймала себя на том, что думает о том мире и его обитателях так же, как о погибших родителях – словно никогда их больше не увидит – и ей стало по-настоящему жутко и почти физически плохо.
К счастью, какой-то посторонний звук отвлёк её от мрачных мыслей. Впереди, где коридор в очередной раз раздваивался, слышались голоса, причём очень знакомые. Амали подкралась ближе, держась стены, и прижалась к ней спиной, скользнув за гигантскую, выше её роста, вазу с остро пахнущими жёлтыми цветами.
Голоса приблизились нескоро, но через некоторое время Элль всё же уловила часть разговора:
- Она останется на выходные? – характерная манера речи с проглатыванием большинства окончаний не оставляла никаких сомнений в том, что говорит Крейн.
- Она просто останется, - пояснил Конрад, - слишком уж резвая. Возможно, стоит показать ей, скажем, как живётся в башне?
- Не слишком сурово? Ну погуляла ночью, что с того? – осторожно попытался возразить Крейн.
- Последнее место, где я смог уловить её след – это тот же квартал, где недавно видели Хамелеона. Сама она никак не могла понять, что на заколке следящая магия, ей кто-то помог. А кто лучше остальных умеет отслеживать магию? Тоже Хамелеоны. И я помню, Амали очень интересовалась именно Хамелеонами, спрашивала у меня, кто это и почему они вне закона.
- Но мы ведь поймали ту девку-Хамелеона, что ошивалась в старых кварталах.
При этих словах Амали замерла, поняв, что речь, скорее всего, о сестре Киллиана, и затаила дыхание.
- Что, если она была там не одна? Пошли людей, пусть прочешут старые кварталы ещё раз. Девку пока трогать не будем, если найдёшь ещё Хамелеонов, устроим показательную казнь.
- А вещи?
- А, да. Отдай Миле, она отнесёт в спальню.
Следующие слова Амали уже не разобрала – собеседники удалялись от места, где она пряталась – но уловить главное успела. Крейн принёс её вещи, и сейчас Мила пойдёт в спальню и, не найдя там Элль, поднимет тревогу.
Амали всерьёз засобиралась было вернуться, но, обернувшись, поняла, что понятия не имеет, как и куда ей идти.
Оставалось только исследовать коридоры и бесконечные переходы дальше.
Новый виток блужданий по идентичным интерьерам закончился спустя минут пять, когда Элль неожиданно вышла к лестнице, но не парадной, которая вела к выходу, а к обычной, видимо, не предназначенной для чужих глаз. Внизу, куда Амали, недолго думая, спустилась, обнаружилась дверь, окованная железом и запертая на несколько висячих замков. О том, чтобы открыть её без магии, и речи быть не могло – к счастью, магия у Элль была и уже очень давно просилась наружу.