- Ну я пошла в ванную, - торопливо соскочила с темы Элль и сгребла с кресла принесённую Дрейком стопку одежды.
Ванная оказалась без ремонта, зато с горячей водой. Провожая взглядом ползущего по потолку паучка, Амали стояла под душем, втирая в волосы жидкость из пузырька. На воду она не походила, скорее, на комковатое желе, и Элль периодически брезгливо морщилась.
Впрочем, когда она, выключив воду, встала на потёртый коврик и стянула с волос полотенце, которое, видимо, тоже с помощью каких-то чар, высушило ей волосы за пару минут, то с изумлением открыла рот.
Амали была морально готова к тому, что станет брюнеткой, но не понимала, насколько сильно это изменит её облик в целом. Волосы потяжелели и лежали на плечах густой массой, тогда как раньше напоминали, скорее, пушистое облако. Черты лица визуально заострились, резче стал овал лица, сверкнули изумрудным блеском глаза.
Поймав себя на том, что тупо пялится на собственное отражение в зеркале уже несколько минут, Элль отвернулась и натянула вещи, что принёс ей Роланд – сарафан, слегка потускневший и явно не новый, и такого же желтоватого цвета босоножки. В платьях и юбках Амали было неуютно, но неловко было требовать от хозяев другой одежды только по этой причине.
Она вышла, чувствуя смущение и одновременно нечто, похожее на предвкушение, и тут же столкнулась взглядами с близнецами, которые притащили очередную партию ящиков с неведомыми Амали образцами.
Все трое замерли на месте. Элль – от неожиданности, а братья – от изумления, что легко можно было понять по их совершенно офигевшим лицам.
- Чего? – буркнула Амали и поскорее прошла в комнату. Роланд, расставлявший пузырьки на полке шкафа, обернулся и тоже на секунду замер, но быстро справился с удивлением и улыбнулся.
- А ты у нас, оказывается, красавица.
- А раньше что, была уродиной? – недоумённо уточнила Элль, и тот рассмеялся.
- Не знаю, как это объяснить, но с тем цветом волос…
- Никто не смотрел на твоё лицо, - закончил один из близнецов, - а так, когда цвет стал нормальным, сразу ясно, что ты красотка.
Амали почувствовала, как отпадает челюсть, и усилием воли заставила себя промолчать.
- Что за тату? – спросил второй близнец, и Элль тут же спохватилась, что браслет, который закрывал её запястье от чужих взглядов, остался на полочке в ванной.
- Можно? – тоже заинтересовался Роланд, и Амали пожала плечами, протянув ему руку. Она была более чем уверена, что никто по эту сторону Океана не знал, что означают эти символы.
Однако через минуту Дрейк отвёл взгляд и взглянул ей за плечо.
- Парни, ставьте ящики и идите обедайте. На сегодня свободны. Ни слова о ней никому.
- Само собой, - синхронно фыркнули близнецы и проворно ретировались, видимо, опасаясь, что дядя передумает и загрузит их новой порцией работы.
Дождавшись, пока шаги братьев стихнут на нижних этажах, Роланд снова взглянул на Элль.
- Я знаю этот символ.
- Вы ошиблись, - без тени сомнения возразила Амали.
- Это очень древняя связующая клятва. Я читал о ней, но сам ни разу не сталкивался. Да и никто. Ни у кого нет такой мощи, чтобы провести этот ритуал… Сколько тебе лет?
- Семнадцать, - устало пробормотала Элль, выдернув свою кисть у Дрейка, и тот кивнул.
- Да, ты действительно подросток, такое сымитировать даже нам не под силу. Тогда… откуда у тебя этот узор?
- Не скажу, - прямо ответила она, и Роланд кивнул.
- Хорошо. Тогда идём обедать.
Глава 11
- Итак, Мэл, ты к нам откуда? – приветливо осведомился Тофер, не отрываясь от своей тарелки. Близнецам он приходился троюродным братом, а сидящей рядом пухленькой блондинке Кларе – мужем. Помимо них за столом разместились сама Амали, Тео и Лео, Роланд и две его дочери, Конни и Ронни, очаровательные десятилетние девчушки. Их волосы постоянно меняли цвет, равно как и кожа, то становясь загорелой, то бледной и веснушчатой. Тео объяснил, что в таком раннем возрасте имитаторы ещё не умеют контролировать свои трансформации.
Собралась семья на первом этаже, в одной из квартир, где снесли пару межкомнатных стен и поставили огромный обеденный стол человек на пятьдесят. Амали приняли на удивление радушно, даже девочки, которые тут же кинулись рассказывать ей про свои игрушки и весёлые детские заботы.
Вопрос об имени поставил Элль в тупик – она совершенно пропустила момент, когда стоило придумать себе имя, поэтому просто сказала то, по которому обращался к ней брат. И не забудется, и одновременно станет напоминанием о Штефане.