И хотя ребенок изо всех сил старался приободрить своих родителей, это не сильно помогло, потому что, как только они услышали его утешительные слова, они расстроились ещё больше.
Их детище, когда-то было просто луковицей, а теперь постепенно вырастает в большой и красивый цветок, который способен очаровать любого, кто на него посмотрит. Но главное, чтобы этот цветок был не просто красивый, а чтобы он сумел выдержать любые холода и дожди. Вот, что действительно важно.
— Возвращайся скорее, — произнесла госпожа Вирлион, обнимая сына на прощание.
— Не думай о нас слишком много. Тебе предстоит отправиться в путешествие, полное приключений, так что поспеши и знай, что мы всегда будем рядом и будем ждать тебя, — Мариус хотел обнять своего сына, но не хотел показывать ещё больше слабости, чем он уже проявил, поэтому лишь похлопал того по плечу.
Попрощавшись с родителями и помахав им на прощание, мальчик сел в карету и приказал кучеру ехать.
Только один юный господин Вирлион понимал, что едет не просто в академию, где его научат контролировать свою силу и управлять магией, но и едет в такой новый мир. В мир, о котором ему рассказывали родители, чем вызывали у ребенка неподдельный интерес. И теперь ему предстояло окунуться в этот, пока что новый и неизведанный мир.
Путешествие заняло почти пять ча, поэтому карета прибыла к главным воротам академии только к полудню.
Выйдя из кареты и прихватив с собой две не очень большие, но объемные сумки, со всеми вещами, что могут понадобиться во время обучения, юный господин Вирлион попрощался с кучером:
— Спасибо, что доставил меня сюда, Гора́н!
— Это моя работа, юный господин! — поклонившись, кучер развернул карету и поехал обратно, в деревню Грёз, где родился и жил, до сегодняшнего дня, Бажан.
"Надеюсь, меня не будут ругать за то, что я прибыл на два часа позже. Но Горан слишком любит часто перекусывать по дороге и из-за этого нам пришлось останавливаться, по меньшей мере, 7 раз, чтобы посетить все трактиры, которые мы только проезжали" — думал юный господин и покачав головой, решил, всё же сначала зайти, а потом уже решить, что делать дальше.
Подойдя вплотную к воротам, мальчик произнес заклинание, которому его научил отец и, которое, напомнил ещё раз, сегодняшним утром, боясь, что сын может забыть и остаться стоять у ворот академии.
Так получилось, что даже, если бы Бажан и правда, забыл заклинание, то не смог бы попасть во внутрь сразу же и неизвестно сколько прошло бы времени, пока появился кто-то ещё, кто мог бы помочь ему попасть в академию.
— Камелия цветёт зимой, — дотронувшись до высоких железных ворот, покрытых черной краской, произнес мальчик. И после этих слов, ворота начали открываться сами, пропуская гостя во внутрь.
Но стоило Бажану пройти вперед не больше десяти шагов, как внезапно, со спины на него напал мальчик, который ростом был немного выше, но очевидно являлся его ровесником и, схватив за шиворот, закричал тому прямо в ухо:
— Что за мелкая дрянь решила войти в это священное место? У тебя, что помимо хорошей одежды, нет и глаз? Такое отродье не смеет топтать землю, где учатся такие уникальные личности, как я! — мальчик, который кричал, выглядел настолько нежно и утонченно, что сразу складывалось впечатление, что этот юный господин из весьма богатой семьи и, вероятно, из той категории богатых семей, чьи члены считают себя лучше остальных и что в их праве делать то, что им только вздумается — Эй, я разрешаю разбрасывать вещи этого отродья! — воскликнул своим троим приспешникам, которые пришли с ним и были также богато одеты, но явно являлись немного ниже по статусу, из-за чего делали все, что им прикажет этот юный господин.
Сам Бажан пытался изо всех сил вырваться из цепкой хватки, но как бы он не пытался, всё оказалось тщетно.
— Что вам нужно от меня? Я вас даже не знаю! — кричал и вырывался мальчик — Не трогайте мои вещи!! — видя, как разбрасывают вещи, что так аккуратно и тщательно складывала его матушка, сердце мальчика сжималось и наполнялось злобой из-за несправедливости — Не трогайте!!!
— Оу, а эта мелкая дрянь ещё и говорить умеет? — неподдельно удивился мальчик, держащий юного господина Вирлиона за шиворот и это при том, что он сам лишь недавно задал ему вопросы, на которые, вероятно не ждал ответа — Я разрешаю ещё и топтаться на его вещах! Ну же!
Услышав, что только что сказал его обидчик, дыхание мальчика, на мгновение замерло, а глаза, наблюдавшие, как топчутся на его вещах те, кого он впервые видел и те, кому он даже не сделал ничего плохого, закрылись, не в силах выносить этого.