Кир сощурил глаза и взглянул сначала на Бажана, а затем за Лина, а после кивнул.
— Всё мне с вами ясно. Ясно, говорю.
— И что же тебе ясно, — пытаясь сдержать смех, спросил Адрастас.
— Да ясно, что один сожрал тесто от моего третьего пирожка, а другой начинку.
И тут Адрастас перестал сдерживаться и рассмеялся во весь голос, испугав остальных и заставив остановиться даже учителя. Но осознав, что на него смотрят, развел руками:
— Простите, простите. Я не специально.
Господин Барлини только недовольно взглянул на племянника, но ничего не сказал. И продолжил идти дальше. Следом за ним последовали и остальные ученики.
Кир, удивился такому поведению Адрастаса:
— Что тебя так рассмешило? Я же не сказал ничего смешного.
Бажан и Лин, переглянувшись между собой, тоже ничего не поняли, но решили послушать что же скажет юный эльф:
— Смешно, что ты так уверенно обвиняешь других, не имея при этом никаких доказательств. Это действительно очень забавно.
— А зачем мне иметь доказательства, если я знаю что эти две морды, — Кир указал на затылки Бажана и Лина. — сожрали мой пирожок.
— Ты чье лицо назвал мордой? — Лин обернулся в полоборота и взглянул на соклассника. — На свою рожу посмотри. У меня хотя бы нос прямой, а не как у тебя, словно картошка.
— Что?? У меня аккуратный и ровный нос. Что ты за чепуху говоришь?
— Ну да, аккуратная и ровная картошка, — усмехнулся Лин.
— А ну закрой…
— Это я съел твой пирожок, — сказал Адрастас, прежде, чем Кир успел договорить. — Я не наелся супом, поэтому когда ты отвернулся, я стащил пирожок. Если хочешь, я могу заплатить за него. Я хотел купить еды перед тем, как мы отправились в путь, но дядя запретил мне это делать и сказал, что все должны есть одинаковое количество пищи, поэтому я так поступил.
— Чего? Погоди, погоди, — Кир не до конца понимал, что только, что услышал. — Что значит ты съел мой пирожок? Вы разве едите что-то, помимо отваров и супов? Я слышал, что вы едите только растительную пищу. Разве нет? Или, — Кир недоверчиво посмотрел на эльфа. — ты покрываешь этих двоих?
— Да не ел я твой пирожок! — одновременно произнесли Бажан и Лин и отошли вперёд подальше от Кира.
Им надоело что, тот никак не может угомониться, даже когда ему уже сам признался тот, кто пирожок и съел.
— Ну да, ну да, — Кир показал язык Лину, который на мгновение обернулся, но увидев, что соклассник делает, отвернулся.
Между тем, Адрастас продолжил:
— Я не покрываю никого. Я правда сам съел пирожок. Да, в большинстве случаев, мы едим только растительную пищу, но иногда можем съесть и что-то другое. Но крайне, крайне редко.
— Вот как. А что будет если ты будешь постоянно есть не растительную пищу?
— Мой организм начнет разлагаться и я умру.
— …
— …
— …
— Увы, но для каждой расы с самого начала была создана своя отдельная еда. И если раз мы можем съесть какой-то кусочек пищи, что предназначена не нам и жить дальше, то есть постоянно мы, увы, не можем. Вы тоже, — Адрастас прошёлся взглядом по троим мальчикам. — не сможете пить отвары постоянно. Они не насытят вас и скажутся на ваших силах так, что вам станет плохо. Но нас эльфов, отвары питают и помогают восстановиться.
— Как жаль, что существует такое отличие в еде, — Бажан обречённо вздохнул.
— Да, это весьма прискорбно. Но за то, несмотря на все различия, у нас, всё же, есть что-то общее.
— И что же? — спросил Лин, не поворачиваясь.
— Некоторые из нас относятся к одной стихии, так, что мы можем тренироваться вместе.
Услышав слова юного эльфа, ни один юный волшебник не мог не согласиться. Ведь его слова были истинной правдой. Несмотря на то, что в мире существовало шесть разных раз, в мире также существовали четыре стихии, которые хоть как-то объединяли эти разные по внешнему виду и магическим способностям расы.
— И то верно, — кивнул Лин.
Но Кир, всё равно не унимался и решил задать свой вопрос вновь. Его раздражало, что в первый раз на него не ответили, но юный господин Акторон с самого детства всегда был слишком настырным, и сейчас ничего не изменилось.
— Нет ну ты мне скажешь, почему тебя и остальных эльфов наказали или нет? Я же всё равно от тебя не отстану.
Адрастас вздохнул, осознав, что тот и в самом деле не останет. За такой короткий промежуток времени, он успел примерно понять кто из этих волшебников какой и что из себя представляет.
По его мнению Бажан был тихий снаружи, но совсем не тихий внутри и лишь ждал часа, чтобы заявить о себе. Адрастас понял это сразу же, как только заговорил с юным господином Вирлионом и продолжил наблюдать за ним дальше, подумав про себя: