— Хоть что-то, — пробормотал Лайон.
— Обувь и дополнительные комплекты формы уже ждут вас в комнатах. Осматривайтесь, обустраивайтесь.
Поворот налево и сразу лестница на третий этаж. Здесь окна были вполовину меньше, коридоры уже, а потолки ниже.
— Это жилой этаж, — объяснил мастер. — Комнаты вашего набора справа.
Коридор вильнул и превратился в небольшой холл со множеством дверей. Я насчитала больше тридцати.
— Вы займете комнаты по правой стороне, — сообщил преподаватель и лениво ткнул рукой в первую. — Лайон Витардэ. Она ваша.
Вторую дверь мужчина пропустил, зато следующая досталась Герарду. И снова пропуск. Потом комната Марка. Пропуск — моя. Как распределили Айрона и Тадеуша я уже не видела, но подозреваю, что тем же методом.
"Столько пустых комнат, огромная столовая... Может раньше подмастерьев было намного больше? Или просто надежды строителей не оправдались?"
Но эти мысли быстро вытеснило любопытство и желание изучить свое новое жилье. Комната была довольно просторной. В левом дальнем углу виднелась кровать и тумба около нее, справа от двери — узкий деревянный шкаф, слева у стены — ещё одна дверь. Почти по центру — большой письменный стол, массивный стул с кожаным сиденьем, пустая полка на стене. Зато на столе нашлась бумага и заточенные карандаши.
Несмотря на всю эту мебель, комната казалась пустой и крайне неуютной. Те же голые стены из крупного серого камня, что и везде, плиты пола без единого коврика и окно без клочка занавесок. Из окна открывался вид на внутренний двор — огромную каменную площадку, вымощенную темным булыжником. Справа и напротив крыла, в котором нас поселили, также высились серые стены академии со множеством окон, но все они казались непрозрачными и словно ненастоящими.
Я потянула дверь у стены, рассчитывая найти обещанные удобства, и не ошиблась. Удобства, конечно, были, но неудобств было больше.
Я прошлась по уборной, оглядываясь по сторонам. Полукруглый невысокий бортик выступал из пола, огораживая правый дальний угол. На потолке над ним я разглядела небольшие отверстия, на полу брусок коричневого мыла. Делаем вывод, что это душевая. Но ни перегородки, ни занавески в этом душе предусмотрены не были.
Вдоль всей левой стены шел огромный каменный выступ шириной с кровать и высотой почти по пояс. Мое недоумение быстро сменилось досадливым пониманием — камень был теплым, почти горячим и, судя по пустой каменной чаше в углу, служил для сушки постиранных вещей. Вода набиралась из каменного желоба, а деревянная пробка удерживала ее в чаше.
Движимая любопытством, я заткнула пробку, и из желоба сразу же полилась вода. Теплая, но не горячая.
"Зимой в такой не согреешься".
Около чаши я обнаружила деревянный ковш. Повертела его в руках и хмыкнула, осененная новой догадкой — судя по всему передо мной инструмент смыва для тех самых "удобств". Само сиденье отхожего места располагалось между душем и чашей для стирки.
Вода прекратила бежать сама собой, успев заполнить больше половины чаши. Я повертела головой, высматривая пропущенные мелочи, и обнаружила ведро, сложенные стопкой серые тряпки, несколько разных щеток и странную штуку в виде буквы "Т". Явно ведь тоже предназначена для уборки, но каким, интересно, образом?
Больше в уборной ничего не было. Неизученным осталось только содержимое узкого шкафа в комнате, и я решила заняться им.
"Но сначала нужно слить воду в чаше, а то, вдруг, она снова польется, устрою потоп в первый же день", — подумала я и взвизгнула, едва коснувшись воды. Она была горячей. Я не обожглась, просто не ожидала таких перемен. Потрогала ещё раз, уже осторожнее. Вода действительно нагрелась. Закусила губу и дотянулась до пробки.
Что-что, а замёрзнуть в этом месте мне не грозит. Камни буквально излучали тепло.
В шкафу я обнаружила комплекты формы на пару размеров меньше той, что сейчас была на мне; мужское нижнее бельё и два комплекта наволочек и простыней. Ткань и одежды, и белья была приятной и тонкой. И это странно дисгармонировало с грубоватым интерьером комнаты.
Где-то через час, застелив кровать и побродив по комнате, я поняла, что голодна. Пара кусочков картофеля за завтраком давно забылись, а насчёт обеда мастер Дюваль ничего не говорил.
Я осторожно выглянула в коридор. Пусто. Помялась, собираясь с силами и решительно потопала к двери Марка. Тот открыл не сразу.
— Чего шумишь? — спросил он, едва ли не зевая.
— Ты спал? — удивилась я.
— А что тут ещё делать? Утром нас рано подняли, лучше поспать пока есть возможность.
— Есть хочу, — виновато сообщила я.
Пару секунд Марк размышлял. А потом предложил самим сходить в столовую. Я только закивала.
Удивительно, но мы не заблудились. Что ещё удивительнее — стоило нам войти в столовую, как из закутка выглянул парнишка, вроде тех, кто приносил корзины вчера. Кивнул и тут же исчез, чтобы через пару минут вынести поднос с едой.
В столовой кроме нас никого не было. Мы сели за тот же стол, что и утром, и в этот раз я не привередничала. Съела и рагу — похоже тоже самое, и хлеб с сыром. На подносе ещё было два яблока, их Маркус тоже уступил мне.
Мы уже собирались возвращаться, когда в столовую вошли Алекс и Дамиан. Брат сразу же пошел в нашу сторону, а принц, окинув равнодушным взглядом, сел за тот же дальний стол, что и вчера.
— Проголодалась, — отчего-то виновато заявила я. — А мастер Дюваль не сказал, когда обед.
— На обед и ужин все приходят, когда могут, — отмахнулся брат, — только завтрак совпадает у всех. Расскажите, как дела дома, пока у меня перерыв между занятиями.
Рассказывал Марк, а я тихонько подглядывала за принцем. Красивый, но это и не удивительно — моя двоюродная тетя в свое время слыла самой красивой девушкой королевства. Скупой на движения и эмоции. Что могло связывать моего открытого, иногда излишне эмоционального брата и этого сухаря?
— Ты дружишь с принцем Дамианом? — спросила, неосторожно перебив Марка. Но тот не обиделся, самому хотелось услышать ответ.
— Дружба — это громко сказано, в академии для этого нет времени, — помедлив, сказал Александр. — Но мы тесно общаемся.
— Но наши родители в ссоре...
— Отец общается с Иоанном, — не согласился Марк, — они постоянно пересекаются во дворце.
— В любом случае, — добавил Алекс, — я сужу по самим людям, а не по их родителям.
— Ладно Дамиан, — не согласилась я, — но герцог Лотье... Мама его ненавидит.
— Не знаю, что именно произошло между отцом Вариуса и родителями, но позволь мне самому решать, с кем общаться. Вариус, конечно, местами вспыльчивый и резкий, но мою спину уже прикрывал не раз. Закончим эту тему. Когда у вас представление дяде Джею?
— Завтра, — мрачно ответил Марк.
Да уж, повод для переживаний был — завтра о моем присутствии узнает крестный, а за ним и родители.
Кабинет ректора, также как учебные аудитории, был на втором этаже. Огромный и, как и все здесь, каменно-деревянный. Лорд Джейсон сидел за массивным письменным столом и, кажется, как раз занимался изучением наших анкет, потому что, едва окинув нас быстрым взглядом, крестный снова уткнулся в листы.
— Айрон Девалье, — зачитал он, и Айрон сделал шаг вперёд. Я чуть сдвинулась, чтобы до времени спрятаться за спиной парня.
— Так, семнадцать лет, средние способности к магии растений и неразвитые зачатки магии земли. Все верно, подмастерье?
— Да, лорд ректор.
— Ваш мастер уже прибыл. Завтра начнёте занятия. Мастер Дюваль сообщил вам, как все будет проходить?
— Нет, — нестройным хором ответили мы.
Дядя Джей помолчал. Я его не видела, но, кажется, ректор тихо чертыхнулся.
— Мастер Дюваль не особенно рад, что выпал его черед быть куратором набора, — наконец, процедил крестный, — но выбора у него нет. Значит, сначала краткая вводная часть.