— И эта та самая русалка, которую ты спас в пещере Медузы Горгоны? — уточнил он у Сида, но при этом не сводя с меня своего цепкого взгляда.
— Все верно, магистр. Только она… это… ушибленная на голову, — тут осьминог заметил мой испепеляющий взгляд и исправился, — То есть память она потеряла. Не знает даже, как хвост скинуть.
— Даже так? Интересно… И спасти ее тебя послал сам Посейдон? — протянул Кайнерис, продолжая буравить меня взглядом, да еще и успевая скользить им по всему моему телу, вызывая непреодолимое желание прикрыться. Я на всякий случай опустила глаза, чтобы убедиться, что лифчик от купальника на месте. На месте! Но под таким пристальным взглядом лже-ведьмака я ощущала себя абсолютно голой.
— Ага, только он ничего не объяснил. Сказал, дело срочное и безотлагательное. Если будут пострадавшие — спасти, а если будут проблемы — вести к тебе, Кайнерис. — прояснил осьминог, при этом явно ощущая неловкость от присутствия этого мужчины, что заставляло его метаться взглядом и теребить щупальцами, а еще часто вздыхать и булькать.
— Как тебя зовут, морская дева? — спросил мужчина.
— Катя… Катерина. — ответила я, заразившись от осьминога волнением, и начала теребить свою чешую, немного ковыряя ее ногтем. Но чешуйка залезла слишком глубоко под ноготь, вынуждая меня вскрикнуть и одернуть руку, замечая, как выступает капелька крови. Вот тебе и гладкая, точно кожа, чешуя… Такой и убить можно.
Капля крови маленьким пузырьком поднялась в воздух, замерцала настолько ярко, что осветила шлюз красным светом. А в это время с кисти Кайнериса неожиданно оторвалась чешуйка, вынуждая его дернуть рукой и зашипеть. Чешуйка поплыла к моей капельке, чтобы слиться в причудливом танце, после которого они соединились воедино, вспыхнув алым цветом и рассыпавшись мириадой таких же ярких искорок.
Эти искорки собрались в длинную нить, один конец которой полетел ко мне, чтобы обвить мою левую кисть, а другой устремился к Кайнерису. Но тот быстрее меня вышел из оцепенения и выставил руки вперед, создавая некий щит, который куполом накрыл все его тело.
Нить тыркнулась в стенку купола, а затем, словно улыбнувшись (ее конец нагло выгнулся, демонстрируя улыбку), откусила кусок щита мужчины и лихо нырнула в образовавшуюся дыру, чтобы тоже обернуться вокруг его правой руки.
— Ты что сделала, ведьма? — прогремел разъяренный мужской голос, в то время как его глаза полыхнули синим светом. Он остервенело дергал рукой, пытаясь разорвать эту нить, которая буквально связала нас по рукам.
— Да что вы все обзываетесь-то??? Никакая я не ведьма! — не хуже него рыкнула я.
Вот ведь правда надоели, один дурой и умалишенной называет, другой — вообще ведьмой! Между прочим, я к ним попасть не стремилась, а теперь страдать приходится.
Я тоже попробовала дернуть эту странную нить. Но она крепко держала руку. Она не давила и даже не ощущалась, и подцепить ее пальцем никак не получалось, словно ее там и не было. Только вот стоило нам натянуть нить до предела, как это натяжение я ощущала. Меня словно притягивало к этому странному мужчине.
Кошмар! На меня еще и цепи надели!
— Снимите это сейчас же! — крикнула я, поднимая руку в воздух и тыкая кулаком в мужика. Вот могла бы, встала, еще и ногой бы топнула. Ух, как я зла!
— Что же вы сделали?! — обхватывая щупальцами голову, взвизгнул осьминог, выглядевший так, словно с него Эдвард Мунк писал картину “Крик”.
Кайнерис повернулся в его сторону, снова полыхнул своими глазами и протянул к нему правую руку. Бедный осьминожек взлетел в воздух и явно начал задыхаться. Он тряс конечностями, глазенки выпучились еще сильнее, и стали доноситься жуткие хрипы.
— Ты кого сюда притащил?! Какую игру ты затеял против меня?!
Я со всей своей яростью вскочила и отвесила ему тяжелый хук справа, отчего даже нить жалобно звякнула и затряслась с тихим протяжным гудением.
— Отпусти его, Геральт из Ривии! Если не хочешь познать всю степень моего гнева! — грозно произнесла я, сама удивившись своей смелости.
Мужчина вздрогнул, на его скуле расцветал красный след от моего кулака. Осьминог с синего цвета сменил на фиолетовый и с ужасом смотрел вниз на нас своими выпученными глазами.
— Отпусти! — еще раз рявкнула я, теперь уже хватая мужчину за руку.
И тут его словно шибануло током. Он отпустил Сида, который тут же сверзился на пол, а сам отпрянул от меня, выставил руки вперед и что-то зашептал.