– Похоже, вы гордитесь тем, что понимаете жизнь и обычаи варваров, – немного раздраженно проговорила Дорс. – А за пределами Микогена вы когда-нибудь бывали?
– Нет, – несколько пристыженно ответил Мицелий Семьдесят Второй.
– Почему же? Ведь тогда вы узнали бы нас гораздо лучше.
– Я бы чувствовал себя неловко. Мне пришлось бы носить парик. Я бы стеснялся.
– Зачем вам парик? – удивленно спросила Дорс. – Могли бы оставаться лысым.
– Нет, – упрямо покачал головой Мицелий. – Я бы не сделал такой глупости. Все, у кого на голове растут волосы, тыкали бы в меня пальцем и дразнили не переставая.
– Дразнили? За что? – воскликнул Селдон, – Мой отец, к примеру, рано облысел, и мне кажется, у меня тоже есть такая склонность. Пройдет пара десятков лет, и я тоже стану лысым.
– Все равно… это не то… не такая лысина, – упорствовал Мицелий. – Остаются волосы по краям и над глазами… брови. Для меня «лысый» – это когда совсем нет волос. Никаких.
– Нигде на теле? – с любопытством спросила Дорс.
Тут уж Мицелий Семьдесят Второй, похоже, оскорбился по-настоящему. По крайней мере, вопрос Дорс оставил без ответа.
Селдон, желая сгладить неловкость и вернуться к начатому разговору, спросил:
– Скажите, пожалуйста, Мицелий Семьдесят Второй, дозволяется ли варварам входить внутрь Святилища?
– Никогда! – яростно затряс головой Мицелий. – Это позволено только Сыновьям Утренней Зари.
– Только Сыновьям? – уточнила Дорс.
Мицелий какое-то время молчал, утратив дар речи.
Наконец, овладев собой, он пробормотал:
– Вы же варвары, надо сделать скидку… Дочери Утренней Зари входят в Святилище только в определенные дни, в дни особых торжеств. Вот так все обстоит. Я не хочу сказать, что лично я одобряю такой порядок вещей. Если бы все зависело от меня, я бы сказал; «Входите все и радуйтесь, и наслаждайтесь, если сможете!»
– А вы сами были там когда-нибудь?
– Когда я был маленький, родители водили меня, но, – он покачал головой, – все, что я запомнил, так это то, что все там смотрят в Книгу, читают из нее отрывки и только вздыхают и плачут о прошлом. Там нельзя разговаривать, смеяться. Даже смотреть друг на друга нельзя. Думать можно только об Утраченном Мире и больше ни о чем другом. Это не для меня, – Мицелий решительно взмахнул рукой. – Я ученый, и я хочу, чтобы мне был открыт весь огромный мир.
– Прекрасно сказано, – одобрительно кивнул Селдон, нащупавший, как ему казалось, лазейку, – Мы тоже ученые – и я, и Дорс.
– Знаю, – спокойно кивнул Мицелий Семьдесят Второй.
– Знаете? Откуда?
– Кем же вам еще быть? Из варваров в Микогене бывают только торговцы, политики и дипломаты, да еще ученые. А вы похожи только на последних. Вот это-то меня в вас и заинтересовало, – от души улыбнулся он.
– Вы не ошиблись. Я математик. Дорс историк. А вы?
– Я специалист по культуре. Я прочел очень много величайших произведений, написанных варварами – Лиссо, Ментоном, Новигором…
– А мы успели познакомиться с величайшим произведением вашего народа, – прервал его Селдон. – Я, например, прочел Книгу… Об Утраченном Мире.
Мицелий Семьдесят Второй широко раскрыл глаза. Удивлению его не было предела.
– Неужели? Но как? Где?
– У нас в Университете есть копии, которые можно прочесть при наличии специального допуска.
– Копии Книг?
– Да.
– Поразительно! Хотел бы я знать, ведомо ли это Старейшинам?
– И еще я там прочел про роботов, – сообщил Селдон.
– Про роботов?
– Да. И именно поэтому мне так хочется попасть в Святилище. Мне хотелось бы взглянуть на робота.
Дорс потянула Селдона за рукав, но он взял быка за рога и не обратил на ее предупреждение никакого внимания.
– Я в такие вещи не верю, – гордо проговорил Мицелий. – Ученым это не к лицу, – он воровато оглянулся по сторонам. Видимо, все-таки боялся, что кто-то его услышит.
Селдон не отступался.
– Я прочел, что робот до сих пор находится в Святилище.
– Не желаю болтать о такой чепухе, – пробурчал Мицелий Семьдесят Второй.
– Но если он в Святилище, – стоял на своем Селдон, – то где именно?
– Даже если бы он там был, я бы не смог тебе ничего подсказать. Я же там не был с детства.
– Но может быть, там есть какое-то особое место?
– Существует алтарь. Но туда входят только Старейшины. И там ничего нет.
– Вы там бывали?
– Нет, конечно, нет.