— Погоди, у меня ещё три двери…
Цварг принюхался к эманациям за очередной дверью. Человек с той стороны, в отличие от предыдущих, проснулся — колебания были ярче, — но Ивес нахмурился сильнее, не понимая, почему колебания местных захухрей столь рваные. Лейтенант Ир’сан не мог сформулировать чётко словами, но считал, что даже если эти пациенты чем-то больны, их эмоции должны пахнуть по-другому.
— Ив!
— Погоди, Аскелл, я пытаюсь понять, там Кристина или нет…
Крики со входа стали громче, кто-то пытался добудиться нерадивого охранника.
— Ив, да подойди же ты сюда!
Цварг мотнул рогатой головой, но, решив, что на первом этаже девушки всё-таки нет, рванул туда, откуда доносился голос друга.
— Зачем ты кричишь, если Кристины здесь… — начал Ир’сан и резко осёкся.
Комната была выкрашена в стерильный белый цвет, а по центру располагался металлический стол на массивных, как колонны, ножках. По периметру к впаянным железным кольцам присоединялись потрёпанные потёртые ремни. Множество старых электродов на тонких белых проводках жуткой россыпью лежали по центру столешницы, напоминая гнездо копошащихся личинок. На тумбочке рядом горделиво возвышался электрошоковый аппарат. В воздухе ощутимо пахло хлоркой, медью и жжёными волосами, но гораздо сильнее, чем обычные запахи, которые мог уловить нос, Ивесу воняло остаточными бета-колебаниями, которые буквально въелись в стены в этом месте: напряжение, боль, безумие и горький страх.
Лейтенанту Ир’сану до зуда в кончике хвоста захотелось ввести войска на эту отсталую планетку и на корню снести пыточные камеры, называющиеся красивыми словами «лечебно-диагностическое учреждение».
— Какой ужас, — прошептал Аскелл и шумно сглотнул. — Это же люди… Как они могут применять пытки к своим же… Я слышал, что медицина на Захране отсталая, но не до такой же степени…
— Нам надо срочно найти Кристину, — произнёс Ивес, стараясь сдержать взметнувшийся гнев.
Круто развернувшись на каблуках, он помчался по лестнице на второй этаж, а затем и на третий… Здание мало-помалу оживало, с лестницы доносились отрывистые речи — видимо, персонал начал обход, — но Ив не обращал ни на что внимания. С остервенелостью маньяка он замирал у каждой двери на секунду-другую, изо всех сил напрягал резонаторы, чтобы прочувствовать очередной гнилостный бета-фон и разочарованно метнуться к следующей комнате. Аскелл умолк и, словно пьяный, растерянно следовал за другом: на следующих этажах закрытых помещений было больше. Таноржец проверил несколько туалетов и зашёл в невзрачную узкую кладовку, когда услышал крик:
— Она здесь!
Сразу за ним послышался треск ломающейся двери. Таноржец подбежал в ту секунду, когда Ир’сан разгромил препятствие. Взору открылась очередная стерильно белая комната, на этот раз, правда, обитая мягкими матами, по центру которой, свернувшись калачиком, лежала Кристина. Её некогда яркие светло-рыжие волосы, за которые восьмая группа стала обращаться к ней «Морковка», были переплетены в тусклую растрепавшуюся косу. Одежда на девушке явно была ей велика… Точнее, офицеры когда-то видели именно эти джинсы и футболку на Кристине, вот только сейчас она похудела так сильно, что вещи буквально висели на ней: кожа да кости. Лицо бледное, скулы такие острые, словно её вообще не кормили, под глазами тёмные синяки. Крис, щурясь от яркого света, проникшего через выломанную дверь, подняла голову и посмотрела на вошедших.
Колоссальное облегчение нахлынуло на лейтенанта Ир’сана: в этом гадюшнике они наконец-то отыскали Соколову. Но стоило Иву почувствовать по бета-фону, что девушка пережила в этом омерзительном месте, которое вопреки логике люди называют лечебницей, как облегчение мгновенно сменила ярость, взметнувшаяся всепоглощающим и всепожирающим огнём
— Крис, мы пришли за тобой, — начал Ив, шагнув к кадету Соколовой, но тут же остановился.
Его наотмашь ударило таким бурным коктейлем чувств, что он пошатнулся и схватился рукой за правый резонатор.
— Морковка, всё в порядке, это же мы! — влез напарник.
— Аскелл. Ивес, — хриплым голосом произнесла девушка и перевела растерянный взгляд с одного на другого. Она не спрашивала, а утверждала, и это уже было неплохо, потому что на фоне эманаций лейтенант Ир’сан не взялся бы утверждать, что она вообще их помнит. При взгляде на него Кристина испытывала искреннюю радость, смешанную с неподдельным ужасом, а ещё она крупно дрожала. Эмоции девушки были настолько противоречивы, что это заметил даже таноржец.
— Мы сейчас все вместе уйдём отсюда, хорошо? — вкрадчиво спросил цварг, больше не смея приближаться.