— Ли-и-я, — протянула сестра, едва я спустилась. Специально выбрала самую нелюбимую форму моего имени. — Вот и ты наконец отправляешься в академию.
— В восемнадцать все высокопоставленные особы обязаны отправиться получать образование, — с холодной вежливостью ответила я.
— А королевские — обязаны быть лучше всех, — шепнула сестра, чуть наклонившись. Вот она унаследовала яркие мамины волосы и красивые зеленые глаза. Нам же с отцом приходилось довольствоваться жесткими темными кудрями и серыми глазами. Ни пухлых губ, ни вздернутого носика, ни чуть заигрывающего взгляда, ни престола в моем наследии не подразумевалось. Все самое лучшее отошло сестре. Даже острый ум и чудесные взаимоотношения с магией. И я бы даже не завидовала, если бы мне постоянно не тыкали в то, насколько я блеклая по сравнению с Софиной. Все — начиная с матери и заканчивая сестричкой.
— Я, к примеру, — хихикнула она мне на ухо, — была лучшей на курсе. А тебе слабо?
— Евалия Од Сандрайн Лакрес, — громогласно произнесла мать. — Пусть боги устилают твой путь. И лишь будучи достойной своей семьи, возвращайся домой…
Внутри что-то царапнуло, но я не подала виду. За спинами родных сгустились все сливки высшего света королевства Айлир. Перед ними не хотелось падать в грязь лицом.
— Удачи, принцесса, — отец по-доброму улыбнулся и подмигнул. Видимо, попытался поддержать.
Тиш и Диш передали мои многочисленные чемоданы лакеям. Пора двигаться… Прощайте, родные пенаты. Вернусь сюда на каникулы. И, надеюсь, уже совсем другим человеком!
Еще раз оглядев просторный светлый холл, я легко поклонилась и, развернувшись на каблуках, последовала к карете. Неужели вот она, новая жизнь? И теперь не придется жить в тени сестры?
Издали выглядывали высокие шпили академии. Мне не терпелось, потому я то и дело высовывалась из окошка, силясь рассмотреть, как выглядит моя будущая альма-матер. Сестра очень много рассказывала о Лакресе: и про магические турниры, и про викторины на знание истории, и про посиделки студентов втайне от профессоров. Эх, неужели все эти интересности мне только предстоят?.. Аж дух захватывает!
Однако само здание пряталось за густым лесом, пестрящим пушистыми зелеными деревьями, яркими лиловыми кустами и радужными лианами. Все растения были выращены специально, магическим путем. Что-то для проведения занятий по ботанике и травническому делу, что-то для защиты от диких зверей и людей. Пожалуй, академию можно было считать самым безопасным местом в королевстве именно благодаря этому лесу.
Так, Евалия, возьми себя в руки! Что ты прыгаешь, как настоящая простолюдинка, сдуру получившая приглашение в академию? Имей достоинство! Не дай Лосс, кто увидит! Вот смеху-то будет.
Наставление внутреннего голоса подействовало убедительно: то ли оттого, что прозвучало оно тоном матери, то ли оттого, что задело нужные струны. Тем не менее мне не оставалось ничего другого, кроме как со всей силы вжаться в жесткую сидушку, обтянутую серебристым бархатом. На всякий случай, чтобы лишний раз себя не искушать, я даже прикрыла глаза.
Карета резко дернулась.
Я вскочила.
А? Что?
Выглянув в окно, увидела золотистые ворота. А за ними белокаменную крепость с разноцветными витражными окнами у земли и небольшими «бойницами» сверху. И это только корпус общежития, что же там за великолепие ждет меня дальше?..
Стоп. Я что? Заснула?!
Сорвав с крючка крохотную сумку со всякими женскими мелочами, я перевернула ее кверху дном. Именно там было вшито небольшое круглое зеркальце. Да-а, хороша принцесса: волосы взлохматились и распались по плечам мочалкой, помада размазалась, а глаза опухли и покраснели.
Дверь распахнулась.
Единственный стражник, выделенный мамой для безопасности, громко произнес:
— Ваше высочество? — и протянул руку.
— Благодарю, — деваться некуда, макияж поправить не успею. Я величественно выбралась из кареты, намеренно не смотря по сторонам.
Ворота с приятным мелодичным перезвоном приоткрылись, приглашая внутрь. В карете туда было въезжать запрещено.
— Ваше высочество, — извиняющимся тоном начал стражник, — мне туда нельзя.
— То есть? — вскинула брови я, с ужасом посмотрев на те пухлые чемоданы, что я собрала.
— Меня нет в списках, — пояснил он. — У вас могут начаться проблемы, если я ступлю на землю академии.
— У меня могут начаться проблемы, если я понесу эти чемоданы на себе, — безапелляционно ответила я. — Остальное решаемо. Пойдем!
Стражник вздохнул, но спорить не стал. Помнится, его еще Софина выдрессировала, той вообще слово поперек сказать нельзя. И из отца веревки вьет, и из матери, когда те пытаются потянуть за путы воспитания.