— Вы правы, — женщина откинулась назад, облокотившись на руки. Закинула голову наверх и прикрыла глаза. — Но и я не каждому по-настоящему предсказываю. Смысл тратить силы на тех, кому это не нужно?
— Тогда, госпожа Сохель, в одном вы ошиблись точно — не стоило вам тратить свои силы на меня, ведь мне оно было не нужно, — я ехидно улыбнулась и встала. Ноги затекли, но я, чуть покачиваясь, направилась к двери.
— Я была очень рада тебя снова видеть, принцесса, — тихий шепот прямо за спиной прокрался под кожу ледяными мурашками.
— Снова? — переспросила я, резко обернувшись.
Сохель стояла рядом. Ее глаза заполнило черной дымкой, ноздри широко раздувались, но она все равно улыбалась. Потянулась ко мне, но я испуганно отшатнулась. Происходящее мне нравилось все меньше.
— Я напомню, — прошептала она одними губами, делая шаг навстречу. — Я покажу.
Ледяные пальцы коснулись моего лба, и я почувствовала, как падаю в темную пропасть, не ощущая своего тела…
В голову врезаются сонмы ярких искр. Они мозаикой складываются в единую картину. Картину бытия. Цвета тускнеют, мир окрашивается в серый цвет.
Шумная ярмарка. Гул голосов: люди торгуются, веселятся и спорят.
Передо мной появляются две девочки. Они проходят сквозь меня, словно я призрак. Присмотревшись, вздрагиваю…
Я… в прошлом?
Девочки держатся за руки и что-то весело нашептывают друг другу на ходу.
Софина и я.
Тогда мы сбежали из замка, обманули всех стражников, нянек и теток. Ух, нам тогда влетело! Но мы очень хотели попасть на ярмарку. Зачем?.. Не помню.
Сила, загнавшая меня в омут воспоминаний, дергает за веревочки. И я, как собака на привязи, плыву за собой и Софиной в прошлом.
— Соф! — кричу маленькая я, указывая пальцем вдаль, — нам туда!
— Ева, не привлекай к себе внимания, — шипит на меня старшая сестра. Мне восемь, ей тринадцать. Мы дружны, нам хорошо друг с другом — что же потом с нами стало? Улыбки сменились враждебным оскалом, теплое беспокойство — холодным равнодушием, а ласковое «Ева» — нелюбимой мною с самого детства «Лией».
Я лечу за ними. Точнее, за нами когда-то давно.
Девочки подходят к круглому синему шатру, воровато оглядываются, чтобы никто не увидел, и подлезают под покровом. Для меня он не является помехой, я как приклеенная двигаюсь следом.
Вижу знакомые плавающие по стенам шатра звезды, этот танец ведом лишь им. Или, быть может, госпоже Сохель. Она как раз сидит в центре шатра. За эти десять лет ни капли не изменилась — все те же фиолетовые волосы, глубокие темные глаза и мягкие кошачьи жесты.
— Смотрите-ка, кто к нам пожаловал, — весело замечает она, увидев двух испуганных девочек на пороге. — Заходите, принцессы, садитесь. В ногах нет истины.
Маленькие Ева и Софина робко подходят к покрытому темной гладкой тканью столу и присаживаются, совершенно не смущаясь того, что у них торчат голые коленки. Им интересно, или… нам интересно?
Госпожа Сохель скользит по помещению взглядом, словно что-то ищет. Буквально на мгновение ее взгляд задерживается на мне, становится насмешливым, а затем возвращается к девочкам. Неужели она уже тогда знала, что я буду находиться тут? Или… или это все игра воображения? И не было ничего такого? Просто ведьме очень захотелось отомстить мне, и она нагнала на мой разум мощные иллюзии? А мне не хватило сил им противиться.
— И о чем же вы хотите узнать, юные принцессы? — ласково спрашивает Сохель у маленьких меня с сестрой.
— Я хочу, чтобы сестра сидела рядом со мной, когда я взойду на трон! — дрожащим голосом произносит Софина, крепко сжимая мою руку. На мгновение я даже чувствую это прикосновение, словно… вспоминая? — И никогда-никогда с ней не расставаться!
Глаза госпожи Сохель заливаются тьмой, ее тело начинает подрагивать, а голос становится более плавным и мелодичным — я вздрагиваю, мне страшно.
Я — настоящая, пребывающая в этой реальности бесплотным духом будущего.
— Этому не суждено свершиться, — выдает она. — Одной из вас суждено взойти на трон, другой — лишиться жизни по вине сестры.
— Вы шутите? Я никогда не подниму руку на сестру! — тон Софины меняется, становится более уверенным.
— А кто тебе сказал, девочка, что это будешь ты? — усмехается Сохель.
Мне жутко, я хочу уйти. Я не хочу знать, что будет дальше. Виски ломит от боли воспоминаний, но я не желаю верить, что все это происходило и происходит снова на самом деле.
— Будет война. Война двух сестер. За любовь родителей, за любовь народа. Младшая с холодным расчетом убьет старшую… — фразы звучат отрывисто, оттого еще более страшно.