– Ёлки-палки, она меня и так недолюбливает…
Я вскочила как ужаленная, с такой скоростью ещё мне не доводилось собираться. На ходу впрыгивая в ботинок, я жевала полузасохший бутерброд и расчесывала свои волосы одним заходом. Завязала высокий хвост и на скорую руку подкрасила ресницы.
– Ты ещё и макияж успела сделать?
– Только ресницы подкрасила чуть-чуть. Пойдём, а то наша Мышьяковская сожрёт нас одним махом.
Как оказалось, моё незадавшееся утро может быть ещё хуже. Навстречу нам вышагивала гордой походкой Лора, сметая своей куклоподобной тушей всё на своём пути. Точнее, народ сам перед ней расступался, как-никак главная звезда академии и любимая дочурка ректора. Сзади, семеня мелкими шажочками на высоченных каблуках, за ней шли Тина и Мэдис.
Дени, так же страдающая из-за этой звизданутой особы, слишком громко выразила мои мысли:
– Снова эта жаба со своими шавками.
– Тссс, не нарывайся на неприятности.
Лора была бы не Лора, если бы хоть раз прошла и не зацепила меня и ту единственную, кто ослушался её приказа.
– Смотрите, девочки. Сегодня наша пара безродных замухрышек как-то слишком бодро шагает. Спешат, наверное, на боевую магию… Вы, наверное, не знаете, что наши группы объединили и мы будем соревноваться друг против друга.
Такого поворота я не ожидала. Но и терпеть её самодовольство была больше не в силах.
– Ой, Дени, кажется со мной только что заговорил баклажан!.. А нет, это ты, Лора… Прости, сразу не узнала.
Дени захихикала, до меня с иконой стиля никто так не разговаривал. Но и кроме неё никто так ко мне не относился. Всё из-за того, что на первых порах нас поселили в одну комнату, а мисс совершенство не желала ни с кем делить пространство, вот и взъелась на меня. Ну, у неё, конечно, были причины для недовольства, но ничего такого… Подумаешь, испортила одно из сотен её платьев, она же сама отказалась от компенсации. Ах, да… Ещё неделю назад совершенно случайно вывернула ей на голову соте из баклажанов… Что такого?.. Лора не желала слушать мои извинения и ей показалось забавным настроить всю академию против меня. Любой, кто теперь со мной заговорит, зачисляется автоматически в изгои.
– Я тебя раздавлю как таракана! – кричала на меня побагровевшая Лора.
Ну я в стороне не осталась и решила её добить:
– Фу, Лора, ты меня всю забрызгала слюнями. Иди освежи дыхание, что ли.
Этим я подписала себе смертный приговор. Оказалось, в академии появилась традиция собираться утром и слушать наши с ней перепалки. Говорят, даже ставки делают, за кем будет последнее слово. И сейчас нас слушала огромная толпа зевак. Такой хохот поднялся, что мне даже стало жаль бедолагу. Хотя она меня первая цепляет, причем регулярно.
Лора затопала ногами и сбежала, а за ней побежали и её подружки-поддакивающие хрюшки.
Дени протянула мне руку.
– Давай пять, подруга. Благодаря тебе мы разбогатели на сто лоренсов. Я вчера поставила на тебя по максимуму, и ты меня не подвела.
– Ого, на эти деньги мы сможем прожить минимум три месяца.
– Ага. Рванём на парящий остров?
– Ты забыла? Мне же нельзя из-за инцидента с Лорой покидать академию два месяца.
– Ёлки-палки, точно…
Мы с Дениэль помчались на занятия. Профессор Мышьяковская строгим взглядом окидывала всех входящих. На меня она посмотрела как на слизняка, съевшего последнее яблоко в саду.
– Доброе утро, профессор. Как поживают ваши кошки?
– Займи своё место, Нионила.
– Как скажете, профессор.
У Мышьяковской помимо вагона заслуг есть особенные кошечки. Высота каждой не менее трёх метров, мощное и просто необъятное туловище спокойно размещает на себе небольшой отряд. Здесь их называют джорги или крылатая смерть. Вблизи страшно смотреть даже на спящих джоргов, а Мышьяковская с ними возится всё свободное время. Правда, наша профессор особо никого к любимцам не подпускает, только провинившихся заставляет вычесывать шерсть либо убираться в их ложе. Наверняка это одна из причин, почему в академии ей никто не перечит. Мышьяковскую ещё называют черной всадницей из-за темного окраса её любимцев. Я иногда выхожу смотреть на её патруль, уж действительно захватывающие зрелище - огромные крылья сверкают на солнце, как диаманты. Никто больше в целом мире не смог приручить этих животных, а у неё целый выводок.
Мы стали вдоль стены, и профессор Мышьяковская, как всегда, начала свою занудную речь. Дени тоже не слушала нравоучений преподавателя и специально меня смешила. В конце концов профессор вышла из себя и впервые в жизни на меня накричала: