Я чувствую, что Мастер теперь в «воздушном замке» и он ждёт меня.
Прогулка в суету…
Прогулка в суету…
— Прогулка удалась? — будничным голосом поинтересовался Климент.
— Это вышло случайно, — принялась оправдываться я. — Авдий такой глупый. Я просто озвучила свои романтические мысли, а он надумал себе невесть что. Кстати, мы там были не одни.
— Ты весело проводишь время после занятий.
— У меня не было друзей, а тут…
— Больше не злишься на меня за то, что я пригласил тебя в Академию?
— Нет, больше не злюсь.
Климент молчит. Он сидит на диване растерянный или потерянный. Почему я чувствую себя виноватой? Между мной и Климентом нет других отношений, кроме деловых. Разве я обещала хранить ему верность? Я вообще ему ничего не обещала.
— Тебе нравится удивлять меня.
— Как и тебе меня, — язвительно отозвалась я.
— Что я сделал не так? — совсем по-человечески спросил Мастер.
— Например, мне не понравилось быть запертой в клетке на всю ночь в кромешной тьме.
Я так сильно разозлилась, что не выдержала и призналась Клименту, хоть мне и было велено никому не рассказывать о событиях той ночи.
— Кому ещё ты говорила об этом?
— Авдий признался, что его тоже помещали в клетку.
Долгое время Климент сидел молча. Он смотрел на огонь и о чём-то думал. А я наблюдала за ним и чувствовала себя совершенно счастливой. Сегодня Климент выдал себя — он ревнует меня и это очевидно. Мне нравится быть с ним рядом. Мне нравится, и молчать с ним. Он близко и далеко, и это страшно заводит. Недоступный, как горная вершина, но я покорю её, вскарабкаюсь, хоть это и трудно будет сделать.
— Я буду откровенным с тобой, — наконец, произнёс Климент. — Нам нужно очень постараться, чтобы помочь тебе.
Больше всего на свете я боялась услышать, что Мастер не видит выхода из ситуации, которая сложилась вокруг меня, но надежда есть, хоть и слабая. В любом случае, Климент не оставит меня, я знаю.
Конечно, я сразу подумала о маме и о сёстрах. Хорошо бы теперь оказаться рядом с ними. Укрыться, затаиться и забыть обо всём. Я не могу даже позвонить им из-за отсутствия какой-либо связи с внешним миром. Я привыкла обходиться без простых, но таких привычных вещей, как телевизор, мобильник, ноутбук и музыку я уже давно не слушала. Теперь бы с удовольствием посмотрела какую-нибудь ерунду по телику, съела бы отвратительную замороженную пиццу, предварительно разогрев её в микроволновке, а потом, легла бы в постель с надеждой, что завтрашний день принесёт удачу. Я согласна ждать, только бы выбраться из ловушки, в которую вовлёк меня Климент.
Я не сержусь на него. Мои чувства к нему слишком глубоки, чтобы я теперь сожалела о том, что встретила его на скамейке в сквере.
— Теперь там день, — сказал Мастер.
— Что?
— Хочешь навестить маму? — предложил он.
— Разве это возможно? — удивилась я.
— Почему нет? — в свою очередь удивился Климент. — Может, пообщавшись с твоей семьёй, я прошу тебе случайный поцелуй на скале.
А разве он всё ещё сердится на меня? Но ведь этот поцелуй ничего не значит для меня, и Климент это понимает.
— А что, давай слетаем, — согласилась я. — Скажу, что выпали свободные дни.
— Дни? — улыбнулся Климент. — Завтра с утра у тебя занятия в Академии.
— Ладно, пусть так. Надеюсь, своим появлением в небесных просторах нашего городка мы не вызовем сенсацию.
— Думаешь, с земли видно, как мы парим под облаками? — рассмеялся в голос Климент. А, что, разве нет? — Нас никто не видит, поверь мне.
А ведь я верила, что с земли за нами мог кто-нибудь наблюдать. Честное слово, верила. Неудобно было спросить у Мастера, вот я и летала, стесняясь.
— Мы перемещаемся в невидимых для глаза человека слоях атмосферы.
— Энергетическая дорожка? — предположила я.
— Давай, собирайся, «энергетическая дорожка», — поддразнил меня Климент. Он погасил огонь в камине и присел на диван, закинув ногу на ногу. Это он показывает мне, что готов ждать сколько угодно. Намёк, что я медленно собираюсь?
Я спустилась в комнату № 3, а именно там теперь лежат все мои вещи и собралась в считанные минуты (просто переоделась, дополнительные вещи мне там не к чему), чтобы доказать Клименту, что я не «капуша», как он считает. И тут задумалась, я лечу к маме и без подарка приезжать неловко — мы не виделись почти год. Понятия не имею, что могло бы её обрадовать.
Взгляд остановился на полках с камешками. Что если я одолжу, у девочек что-нибудь интересненькое. Жаль, что они ещё не вернулись, а то бы я могла попросить, чтобы они подобрали камешки в тему.
Подойдя ближе, я увидела на нижней полке готовые амулеты. Вот этот лунный камень мог бы понравиться маме. Камень-оберег в самый раз для одинокой женщины. А вот этот агат подойдёт к глазам моей старшей сестры Веры. У неё такие тёмные зрачки и такой колдовской взгляд, что даже мать родная не в силах выносит его.
Ну и Ирине что-нибудь надо подобрать. Она женщина солидная, экономист. Её ничем невозможно удивить — она скептическим взглядом смотрит на мир. Порадую её амулетом с изумрудом — он подходит к её характеру однозначно.
Всё, с подарками я определилась, можно лететь к маме.
— Это твой родной город? — с ухмылкой спросил Климент.
— А, что не так? — обиделась я. — Небольшой городок на юге России.
— Понятно, почему ты сбежала отсюда.
— Я не сбегала, я уехала учиться. Конечно, я не могла вернуться сюда после окончания института, потому что тут нет театра.
Климент ведёт себя бесцеремонно. Да, я родилась в небольшом городке и что? Разве это что-то меняет?
— Наш край славится ведьмами и знахарками, — похвасталась я. — Даже вы не обошлись без ведьмы, которая родилась в богом забытом городке.
— Не обижайся, — принялся успокаивать меня Климент. — Просто не могу представить тебя ребёнком. Прости, но это так.
— Извинения приняты, — сказала я. — И, кстати, мы пришли. Вот мой дом. На втором этаже трёхкомнатная квартира. Ксения с семьёй и мама живут здесь, а Вера со своей семьёй живёт в пригороде.
— Есть пригород? — посмеиваясь, спросил Климент.
Что не так? Ему доставляет радость насмехаться над моим родным городком?
— Представь себе, есть. Пойдём, я представлю тебя моей маме.
Мама широко раскрыла глаза, когда увидела меня на пороге квартиры, да ещё и не одну. Потом села на краешек тумбы для обуви и расплакалась, а я принялась её успокаивать.
— Лиза звонила, сказала, что ты редко появляешься дома, и я уже хотела забить тревогу. — Тётя Лиза в своём репертуаре, уже нажаловалась маме. — И не звонишь мне, что я могла подумать?
— Мама, всё хорошо, — сказала я. Не понимаю, к чему устраивать истерику, как будто не видит, что я не одна. Вот так всегда, нет бы, проявить уважение к моим друзьям, так она вечно всё портит. — Мама, познакомься, это Климент, мой… коллега, — представила я Мастера, чтобы остановить её бесцеремонное игнорирование моего друга.
Мама взглянула на Климента и сразу успокоилась. Вытерла слёзы и поднялась на ноги.
— Проходите, — сказала она. — Что это я вас у порога держу. Значит, Клим, говоришь? У нас в столовой работал Клим, рубщиком мяса был.
— Мама, моего друга зовут Климент, — попыталась я образумить её.
— Разница невелика, — сказала мама. Я взглянула на Климента и пожала плечами, а он улыбнулся добродушно и подмигнул мне.
В доме грандиозный ремонт, новая мебель, новая кухня: чёрт возьми, они тут обустраиваются, живут своей жизнью, и знать не знают, в какую историю я ввязалась. Но с другой стороны, я бы не променяла «мои приключения» на жизнь обывателя. Я и в театральный институт поступила, чтобы спрятаться в «иллюзорном мире», потому что не представляла своей жизни в мире реальном.
Выходит, что мне повезло, когда я встретила Климента. Я взглянула на него и благодарственно улыбнулась. Должна заметить, что Мастер совершенно не вписывается в этот мир и это очевидно — он держится отстранённо и несколько надменно.