И все кто стоял правее от нас, первокурсников, а это все остальные кадеты, сначала вытянулись по стойке смирно, а потом одной слаженной многоножкой помаршировали, печатая шаг, за своими главными.
Глядя на это, я только сейчас до конца осознала, что нахожусь в военной академии. Ой, мамочки! Не хочу-не буду, я аналитик, а не вояка!
– Студенты, теперь информация для вас. Во-первых, сегодня у вас четыре теоретических лекции, на которые, для удобства, вы пойдете теми группами, как стоите. Вас заберут ваши преподаватели. Во-вторых, информация по вашему распределению на факультеты появится в восемнадцать ноль-ноль в холле первого корпуса. После этого, в восемнадцать тридцать, вы обязаны явиться на собрания факультетов, где получите расписание и где будут назначены командиры подразделений, которые будут держать связь с деканатом и преподавателями.
Ага, местные аналоги старост, наверное.
– Порядок учебы на своих факультетах вам тоже объяснят деканы. А сейчас… Смирно!
Я аж подпрыгнула и вытянулась от этой команды. Опять явно какая-то магия. Странно, что я не могу понять, какая именно...
Благо, командовать “шагом марш” ректор не стала, иначе это могло бы закончиться оттоптанными ногами. Мы ведь не умеем маршировать и ходить строем. Так что за преподавателями мы пошли скорее толпой, чем колонной. Большой такой толпой, потому что было нас много, минимум четыре сотни одних только первокурсников.
Старших, кстати, было гораздо меньше. Не вообще, а если считать по курсам. Так что отсеиваются явно многие.
Нашу сотню, ну я так определила, что колонна, в которая я стояла, составляет примерно сотню человек, привели в большой лекционный зал и приказали занимать места. И все, ожидаемо, ринулись на галерку, пытаясь усесться как можно дальше от преподавателя. Зачем? Преподаватели же, как раз наоборот на них будут чаще внимание обращать.
Женщина, которая нас привела, встала за трибуну, когда мы расселись, и пришлось опять вставать, чтобы ее поприветствовать.
– Добрый день, студенты! Правило номер один на сегодня: никто не садится, пока старший офицер не даст на это разрешения. Меня зовут офицер Ларитен, и я у вас буду преподавать теоретическую магию. Правило номер два: на моем занятии должна быть полная тишина. Открываете рот только тогда, когда я вас спрашиваю. Теперь садитесь.
Мы сели. Так получилось, что я оказалась в первом ряду у окна, что меня устраивало, потому что и не перед самым носом у магистра, но и не далеко. Сюзанна села рядом, но только потому, что ее знакомых в нашей группе не оказалось.
И понеслись учебные будни, так сказать. Магистр читала лекцию, мы послушно скрипели перьями в своих тетрадях и блокнотах. В аудитории и правда стояла абсолютная тишина, за исключением голоса преподавателя, конечно.
По окончании занятия нам сообщили, что вторая лекция будет проходить через тридцать минут в корпусе номер двадцать – это самое отдаленное здание отсюда, и мы нестройною толпой пошли туда. Кто-то не успел поесть утром и даже заскочил в столовую за перекусом, который теперь на ходу усиленно хомячил.
На втором занятии, а было оно по основам оборотной магии, включающей и, собственно, оборотничество, и анимагию, и метаморфию, ничего интересного не было. Все так же в тишине мы сидели и писали. Правда, кое-кто решил поболтать и тут же был награжден нарядом по уборке помещения, а конкретно общежития, где он проживает. В любой день в течение этой недели он должен был отработать два часа.
После второй лекции у нас был час на обед, а после еще две лекции по общим дисциплинам. Обед, как много в этом звуке!.. Особенно, если завтрак был всухомятку.
Здесь Сюзанна оставила меня одну, убежав к друзьям, а я принялась за еду, стараясь не обращать ни на кого внимания. Благо, это было несложно, потому что обедал одновременно весь первый курс, а это более четырехсот голодных студентов.
После обеда нас ожидало еще две лекции, одна по магическим животным, точнее, по их боевому применению, а вторая по общей войсковой подготовке. Начали мы с устава, разумеется.
Но надо сказать, что последние полчаса все сидели как на иголках. Скоро, уже скоро, буквально через какой-то час, мы узнаем, как нас всех распределили.