Открыла глаза, потому что услышала со стороны кухни чьи-то шаги. Мы с Трином встали как два истукана и молчаливо пялились друг на друга. Тринниан стоял в одних домашних темных штанах, без обуви и с кружкой дымящегося напитка. Как-то я подзабыла, что у него такое натренированное тело. До этого как-то поражалась его умом, а он, оказывается, прокачивал не только извилины, но и тело. И скажу откровенно, тело – шикарное.
- Ты чего примчалась в такую рань? Я не ожидал тебя так рано увидеть, да и не успел ничего подготовить, - с нотками легкого смущения выдал чародей.
- А почему я должна тебя информировать о своем прибытия? Это и мой дом тоже, или ты уже забыл, что я приемная дочь Маркуса? - слегка обиженно прозвучало. Да, будто я претендую на его имущество. Мне ничего из этого не надо. Хочу только найти Маркуса.
Я развернулась и пошла к лестнице на второй этаж. В свою комнату. Повернула в южное крыло и дошла до первой двери. Тринниан остановился у лестницы, удивленно глядя на меня. Да, я специально выбрала комнату напротив его.
Отворив дверь, я увидела все таким, каким оставила полтора года назад. Старая кровать, запыленный стол, пустой книжный шкаф с паутинками в уголках. Старый стул еле держался на трех ножках. Темные шторы с пятнами были беспорядочно задернуты, пропуская в комнату тусклый свет от светлого пятнышка на темном и грязном окне. Дом, милый дом.
Трин появился в дверном проеме. Он накинул рубашку, но застегнуть ее так и не удосужился.
- Это и мой дом тоже, как хочу, так и хожу, - ответил он на мой оценивающий взгляд. Жук. Потом пристальным взглядом прошелся по моей комнате, от кровати и до шкафа, а потом обратно.
- Только не говори мне, что ты здесь жила, - а мне так хотелось засмеяться.
Я подошла к пустому книжному шкафу и отодвинула треснутое стекло в сторону. За ним был единственный предмет инвентаря, который никак не вписывался в эту комнату, наполненную настоящим хламом. Шкатулка была кремового цвета, на крышке которого были изображены бабочки с туловищем маленьких человечков. Если присмотреться, можно было увидеть в них маленький фей. Это был первый подарок на мой день рождения в этом доме.
Я так много плакала тогда. Плакала от счастья и радости. Маркус неожиданно для меня устроил этот день – праздник новых ощущений. Правда, я попросила больше не шокировать меня. Я хотела запомнить этот момент на всю свою жизнь, но чтобы он стал решающей чертой, порогом между "до" и "после". Он должен быть один, но самым ярким. Я боялась, что если такое будет каждый год, я потеряю ниточку, потеряю различие между этими временами и забуду то, что стало для меня уроком. Этот барьер для меня очень важен. Я хочу перестать бояться, но не хочу забыть.
С улыбкой на лице я открыла крышку, в которой лежал секрет. Монетка с того самого праздника, когда мы гуляли по ночной Аркадии. Как только я взяла его в руки, комната преобразилась. Стены окрасились цветными красками. Кровать из маленькой кушетки превратилась в большую и мягкую. Полка заполнилась книгами и маленькими фигурками девочек. В милых платьишках, танцующие, со зверюшками. Их было около десяти, но каждая из них запала мне в душу. На столе стояли мои книги из библиотеки, и даже личный дневник, в который я иногда записываю свои эмоции и воспоминания, лежал страницами вниз. Я потратила целый месяц, чтобы записать воспоминания о маме. Еще месяц и двадцать листов о Маркусе. Остальное – очень лично и самое сокровенное.
Пока монетка у меня, комната сбрасывает иллюзию. Она стала светлой, в ней царил уют и гармония. Увидев на лице Трин удивление, сказала:
- Маркус всерьез подошел к моей паранойе спрятать комнату от тебя. Я очень сильно не хотела, чтобы ты узнал обо мне больше, поэтому и сбегала каждый раз, когда ты появлялся здесь.
- И куда ты уходила? - не думала, что он спросит об этом.
- Ну, друзей у меня не было, поэтому я просто собирала сумку и на декаду уходила, куда глаза глядят.
- Ты сумасшедшая что ли? А если бы с тобой что-то случилось? - неожиданно закричал он.
- Маркус тоже был против, но остановить меня он не мог. Он повесил на монетку липкое заклинание. Если я дотрагиваюсь до нее, то Маркус знает о моих перемещениях около месяца. Это было единственно, на что я тогда согласилась.